Деметрадзе: При власти Саакашвили людей пытали и убивали

Летом 2010-го футбольную общественность постсоветского пространства всколыхнула новость об аресте известного футболиста Георгия Деметрадзе. Его обвинили в связях с воровским миром и участии в подпольном тотализаторе. В марте следующего года Деметрадзе был приговорен тбилисским судом к шести годам тюрьмы, но после того как команда президента Грузии Михаила Саакашвили проиграла парламентские выборы, Деметрадзе, как и многие другие заключенные, попал под амнистию.

 — Георгий, чем вы занимаетесь после того, как покинули тюрьму?

— На данный момент просто отдыхаю, нахожусь дома, с родными и друзьями.

 — В голливудских фильмах освобождение заключенных происходит по двум сценариям: либо его встречает толпа у стен тюрьмы, либо он выходит за ворота и шагает в неизвестном направлении. Как это было у вас?

— Когда открыли ворота тюрьмы, я увидел много знакомых лиц: друзей, родственников. Многие поздравляли по телефону: мой менеджер Дмитрий Селюк, один из учредителей донецкого Металлурга Олег Мкртчан, знакомые футболисты.

 — Расскажите, как вам жилось в неволе?

— При власти Саакашвили тюрьмы были просто ужасными. Людей пытали, убивали, я даже в фильмах такого не видел.

 — Тюремные наколки себе не сделали?

— Нет, даже не думал. Не знаю, зачем они нужны.

 — Изначально вас посадили на шесть лет. А сколько просил прокурор?

— Сколько просил, на столько и посадили. У нас вообще все решала прокуратура, а судья просто выносил то решение, которое ему говорили.

 — Если бы вы дали показания, о которых вас просили, против других людей, получили бы условный срок?

— Если бы я это сделал, то через полторы минуты был бы свободен. Но закладывать ни в чем не повинных друзей я не собирался. Даже если бы меня приговорили к расстрелу.

 — В карцере побывали?

— Да, конечно. Сажали пару раз. За что? Да просто так. Хотели сломать, чтобы я заложил друзей. Еще меня отправляли в полностью закрытое помещение — "крытку", где я провел достаточно много времени.

 — Насколько тяжело было там находиться?

— Очень, очень тяжело. Психологически сильно давило. Нельзя выйти на прогулку, нельзя потренироваться, пообщаться с другими людьми. Там в основном отбывали наказание осужденные на пожизненный срок или получившие много лет тюрьмы. Ну и я.

— Но только "крыткой", насколько известно, в тюрьме не ограничились?

— Да, у меня была заблокирована карточка заключенного, с помощью которой можно было что-то купить на территории тюрьмы. 28 дней я не мог приобрести зубную щетку, пасту, туалетную бумагу и многие другие элементарные вещи. Почти месяц провел фактически на хлебе и воде.

 — Это как-то объяснили?

— Конечно же, нет. Но понятно, для чего это делалось — меня хотели сломать. Если человек не хочет брать вину на себя, или не закладывает кого-то, к нему применяются такие вот методы.

 — Экс-защитник харьковского "Металлиста" и киевского "Динамо" Борис Деркач в 90-е пытался бежать из венгерской тюрьмы. Вы из грузинской не пытались?

— Нет, у нас это бесполезно. Даже пытаться смысла нет. Но если бы такой шанс был, я бы убежал.

 — Скоростные навыки не потеряли?

— Нет, все нормально. — смеется футболист.

 — Жизнь в неволе вас сильно изменила?

— Нет, какой был, такой и остался. Я человек устойчивый.

 — Охранники в тюрьме вас узнавали, делали какие-то поблажки?

— В принципе, физического насилия не было, не били. Но здесь такая политика, что все равны. С этим было очень строго.

 — С кем-то в тюрьме подружились?

— Да. Там 90 процентов осужденных такие же, как и я. Когда власть Саакашвили была абсолютной, туда отправляли всех подряд, особо не разбираясь. Саакашвили — это вообще больной человек, самый большой подонок в Грузии. Его министры вели такую политику, что потом одни оказались в тюрьме, другие куда-то сбежали, третьи не выходят из подвала. Один Саакашвили остался, сидит и с ума сходит. Его последняя остановка — психиатрическая больница. Посмотрите, как он ходит, как он ест. Он же болен!

 — А передачи кому-то из тех, кого не выпустили, уже передавали?

— Да, многие из осужденных — хорошие ребята, поэтому я, будучи на свободе, по мере возможности им помогаю.

 — Что-то положительное за время пребывания в тюрьме вспомнить можете?

— После того, как поменялась власть, к нам в гости приехали мои знакомые футболисты, и мы провели товарищеский матч. Заключенные выиграли — 8:7, я три или четыре гола забил.

 — Вы, наверное, были капитаном команды?

— Не-е-ет, на зоне капитанство не положено — опять смеется.

 — С кем сейчас общаетесь чаще всего?

— Почти каждый день созваниваюсь с Дмитрием Селюком. Также общаюсь с Мкртчаном — он очень хороший человек, поддерживал меня как мог. Я очень благодарен за поддержку донецкому Металлург в целом, и хочу с вашей помощью передать моей бывшей команде огромный привет.

 — Чем планируете заняться, когда отдохнете? Может, как Каха Каладзе, пойдете в политику?

— Пока что об этом не думал. Хотя мне уже поступило предложение стать селекционером. Мой друг Ладо Бурдули (в Украине выступал за Кривбасс, Зарю и Таврию) приглашал меня в клуб Сиони, но я отказался.