Кадыровцы выгнали из дома, а снайперы расстреливали прямо у подъезда: история жителя Мариуполя

Евгений Сосновский – фотограф из Мариуполя, проживший более двух месяцев в оккупированном городе. Именно он опубликовал снимки "мариупольского дневника" 8-летнего мальчика, которые облетели мировые издания. С большим трудом и с четвертой попытки ему удалось выбраться из родного города.

О том, как кадыровцы выгнали его из собственной квартиры, а российские пропагандисты снимали на его глазах фальшивые сюжеты – Евгений Сосновский рассказал в интервью "Телеграфу".

Оперативно о войне читайте в нашем Telegram

Жители Мариуполя с 2014 года "знакомы" с российской агрессией. Однако мало кто ожидал, что нужно готовиться к еще худшему развитию событий.

"Надеялся, что надолго это не затянется, что путину укажут его место, Европа и Америка примут меры и все закончится быстро и хорошо для нас, и нехорошо — для россии. Я ошибся, как минимум на уровне Мариуполя", — признается Евгений.

Вместе с женой, ее 90-летней мамой, которая не ходит, мариупольчане надеялись переждать обострение в родном городе. Но уже в первые дни марта в районе, где находится квартира супругов, стало очень неспокойно. "Прилеты" были совсем рядом. К тому же, окна квартиры Сосновских выходят как раз на сильно пострадавший от российских захватчиков "Азовсталь", откуда только недавно вывезли украинских бойцов в рамках будущего обмена пленными.

Когда в Мариуполе начались перебои с коммуникациями, то Евгений с женой наведывались в частный сектор к родственникам: во дворе было проще обходиться без газа и света, готовить еду на огне. Но один из дней там чуть не стал для мужчины последним.

"Снаряд прилетел в веранду – упал в 1-1,5 метрах от меня, взорвался. Меня присыпало. Как-то удалось выбраться целым и невредимым. Ангел-хранитель, наверное," – вспоминает мариуполец.

Однажды под обстрел угодили и родственники Сосновских. Снаряд залетел прямо в квартиру, попал в ванную комнату, где и прятались люди. Среди раненых были двое детей, их мама, а также пожилой мужчина – брат жены Евгения. Раны были настолько серьезными, что спустя неделю он умер.

"Сразу похоронить брата моей жены не смогли, потому что не утихали сильные обстрелы. Через день удалось — во дворе частного сектора, в огороде. Он еще при жизни часто шутил, мол, похороните меня здесь, в огороде. Так и вышло. Под абрикосом поставили крест, табличку, подписали, и посадили тюльпанчики", — рассказывает Евгений.

Кадыровцы и расстрелянные соседи

Сосновские приютили пострадавших женщину и ее детей в своей квартире, помогали с перевязками – раны заживали медленно. Однако через два дня всем пришлось срочно "выезжать". Российские военные начали обстреливать многоэтажки.

"Мы прятались в коридоре, подальше от окон. Были очень сильные выстрелы, какие-то необычные. Оказалось, что это прямые попадания в дом. Здание все тряслось. Загорелась одна из квартир. Люди начали паниковать. В это время в наш подъезд врывается группа кадыровцев, судя по акценту, внешнему виду и поведению. Они потребовали покинуть квартиры, хотя мы сказали, что у нас ранены дети, женщина еле передвигается…. Но они никого не слушали, не дали даже собрать вещи", — вспоминает мужчина.

Людям удалось взять только "тревожный чемоданчик" с документами, а еще термосы с горячей водой, нагретой на костре ранее. Спрятаться смогли в подвал соседнего дома, где их гостеприимно приняли жители. Спустя час после "новоселья", вспоминает Евгений, стали слышны громкие женские крики: "Зачем они вышли!"

"Оказалось, что было попадание в дом, загорелась квартира. Молодой парень, Денис Медведев, выскочил из подъезда на улицу, чтобы посмотреть, какой этаж горит, и, по возможности, начать тушить огонь. Но его убил снайпер. Тело парня упало прямо перед подъездом. Сразу же к нему подбежал отец, Андрей Медведев, и там же рядом упал и он. Кричала возле подъезда Анжелика — мама Дениса, соответственно жена Андрея. Она осталась с невесткой и маленькой годовалой внучкой (дочкой погибшего Дениса. – ред.)", — описывает Евгений.

На следующее утро Евгений вышел из подвала на улицу и увидел – его дома больше нет.

"Да, кадыровцы уже ушли, но вместо нашего дома остались только черные стены и пустые глазницы окон. Дом был весь сожжен. Они устроили там свою огневую позицию. Я пошел в свою квартиру, точнее туда, где от нее что-то осталось: голые стены и куча пепла на полу. Не было ничего, никаких остатков мебели, только торчали полурасплавленные металлические элементы. Когда-то я сам делал подвесной потолок, с женой подбирали мебель, хорошо и комфортно нам было в своей квартирке… К сожалению, "было" — ключевое слово. Ничего этого у нас теперь нет. Не осталось даже семейных фотографий. Слава богу, вывез негативы, пленки, когда-нибудь что-то из этого удастся восстановить", — рассказывает мариуполец.

Вода из снега и полевая кухня оккупантов

Хотя и мариупольцы сделали запасы еды в первые часы после вторжения, с питанием в заблокированном городе — большие проблемы. Когда в марте пошел снег, то люди собирали его во всевозможные емкости, растапливали и использовали: кто-то как техническую воду, а некоторые — для приготовления пищи. В подвал Сосновским и их близким пришлось "переезжать" без запасов, потому как кадыровцы не дали взять что-то из продуктов. В разрушенной квартире мужчина попытался найти хотя бы остатки чего-то съедобного, ведь нужно было кормить раненых детей. В подвале, надеялся Евгений, сохранилась консервация. Но и там все сгорело: "банки просто сплавились в единую массу".

В закоулках подвала, где пришлось обосноваться мариупольцам, повезло попасть на "ценную находку" — полпачки сливочного масла. А на улице, в грудах обвалившегося балкона, на земле лежали грецкие орехи. Сливочное масло на чайной ложке и орехи: этим и довелось завтракать раненым детям впервые после обстрела.

Затем мужчина решил выбраться в центр Мариуполя: сходить в другую квартиру семьи, раздобыть воды и еды. Без "приключений" не обошлось.

"Вышел на центральную улицу, проспект Металлургов. То, что я увидел — настоящий Армагеддон (речь идет о 21 марта. – ред.). Там была "Семейная пекарня", где мы часто покупали булочки, вкусный хлеб… Вся она была разгромлена: ни окон, ни дверей. Вижу, внутри на полу валяются, вроде как, конфеты. Я залез, поднял их, поворачиваюсь — на меня направлено дуло автомата. Стоят двое: "Что здесь делаешь?" Объясняю, что нужно накормить двоих раненых детей, что хожу и ищу еду. Они говорят: "Раздевайся". Я разделся по пояс, закатил брюки. Смотрели, нет ли тату, следов бронежилета или пороха. Проверили документы. Отпустили со словами "Бегом отсюда", — вспоминает Евгений.

В квартире мужчина взял баклажку воды, назад решил двигаться по параллельной улице, чтобы снова не встретить российских военных. Однако неподалеку водонапорной башни увидел "товарища с автоматом". Вопросы и досмотр повторились снова. Евгений добавляет, что военный рф пригрозил приказом стрелять без предупреждения. Мариуполец опять объяснил ситуацию и все же смог вернуться к близким.

К счастью, в Мариуполе много неравнодушных людей, которые помогают друг другу и делятся, в том числе, едой.

"Как-то нашел в подвале полбанки тушенки. Дети с удовольствием сгрызли холодную. Многое было не нужно, как оказалось. Это самые тяжелые в плане питания дни. Спасибо жильцам дома, которых там было немного. Угощали горячим супом, кашами. Хотя мы даже не просили об этом", — добавляет Евгений.

Спустя несколько дней российские военные, по словам нашего собеседника, "расквартировались" в их дворе: поставили свою полевую кухню, но делились и с местными.

"При всем своем отношении к ним (военным рф. — ред.), вынужден был переступить через себя и все принципы. Не было другого выхода, честно говоря. Когда повар узнал, что еда для детей, то дал сгущенку, тушенку, печенье, сливочное масло. Надо признать, что более-менее оказался адекватным, хотя уродов достаточно повстречалось", — отмечает мариуполец.

После Сосновские с родственниками снова решили перебраться на новое место. Находиться в подвале с детьми было сложно, тем более приходилось постоянно поддерживать в чистоте раны и делать перевязки. К слову, с перевязочным материалом было непросто, в ход шли простыни.

"Через две недели жизни в подвале племянница с детьми вернулись в свой дом. Там уже не было таких сильных автоматных перестрелок, как раньше. Вместе с ними пошли и мы, потому что нашей квартиры уже не было. Рядом с нами есть участок — там сплошная Хатынь: все дома сгорели, разбиты, всюду лежали тела хозяев этих квартир… Я видел это своими глазами. Кого-то засыпало так, что когда их приезжали искать близкие, даже не удавалось разгрести завалы", — описывает обстановку в Мариуполе наш собеседник.

Евгений добавляет, что авианалеты продолжались. И, пожалуй, это было самым страшным для всех жителей города.

"В Мариуполе с самого начала ракеты и самолеты летали, как у себя дома. Мы только слышали, как пролетают над головой с этим жутким свистом. И далеко не все улетали в сторону "Азовстали", а падали рядом", — говорит мужчина.

Все это время у Сосновских не было связи с сыном, хотя тот проживал в этом же городе. Как отмечает Евгений, около 3-4 недель родители были в полном неведении касательно судьбы сына. Потом им удалось сходить через блокпосты к его квартире: оказалось, семья сына успела выехать. По словам Евгения, радости не было предела.

Неудачная эвакуация и фейки

Жители Мариуполя понимали, что попали в какой-то ад, и нужно спасаться. Выбраться из города у Сосновских получилось далеко не с первой попытки.

"У нас был приемник, но он ловил только радио "днр". То есть никакой информацией о том, что происходит в Украине и вообще в Мариуполе, мы не располагали. А потом повезло найти старый приемник. И как-то жена услышала, что из Мариуполя объявляют эвакуацию (первые попытки эвакуации из Мариуполя, которые срывала российская сторона. – ред.)", — рассказывает мариуполец.

Знакомые отдали Сосновским инвалидную коляску, с чем очень выручили: иначе эвакуировать бабушку было невозможно. Семья решила попробовать выбраться на подконтрольную Украине территорию.

"Мы с соседом прибыли на точку эвакуации, торговый центр "Порт-Сити", который, кстати, тоже разбили. Около 200 человек стояли с вещами. Ждали. И так целый день и до вечера. Но автобусы так и не пришли", — вспоминает первую попытку выезда Евгений.

Возвращаться на последнее место жительства семья не стала. Поблизости с точкой сбора находилась квартира их родственников (в войну они договорились, что в случае чего там можно жить).

"На какое-то время поселились в этой квартире. На следующий день — опять объявление об эвакуации. С 8 этажа спускать бабушку пришлось вручную. Но опять прождали зря. Пошел сильный дождь. Все намокли, а в конечном итоге все было безрезультатно", — говорит о второй неудачной "эвакуации" мужчина.

И на третий раз "чуда" не произошло: выезд не состоялся. Более того, мариупольцы, пытающиеся выбраться из-под обстрелов, не только не эвакуировались в тот день, а и стали невольными участниками пропагандистского шоу.

"Судя по всему, у представителей так называемой "днр" была цель снять определенную картинку. В какой-то момент подъехал БТР, из него выскочили операторы, люди с телефонами. Начали снимать то, как мы стоим и ждем эвакуацию. Нас было порядка 200 человек. Из-за каких-то кустов потом слышится объявление: "Внимание, угроза ракетного обстрела, немедленно спрячьтесь все в укрытие". Оно звучало где-то в течение часа. Люди не стали сразу расходится с остановки. Потом к нам подошли, заявили, мол, уходите, вас могут обстрелять. И все немного отошли в сторонку. А они — все снимают. Дескать, люди пришли на эвакуацию, а якобы ВСУ их в этот момент обстреливают, тогда как "бравые днровские солдаты", очевидно, отбили "ракету", естественно – несуществующую… ", — рассказал Евгений.

После таких эпизодов Сосновские решили не "испытывать судьбу" и нашли человека, который согласился, как минимум, попробовать вывезти их. Евгений очень благодарен мужчине, ведь тот рисковал и машиной, и собой. 30 апреля мариупольцам удалось выехать из Мариуполя. На блокпостах, отмечает Евгений, военные квазиреспублики говорили о планах захватить к 9 мая ряд населенных пунктов и "читали лекции": "Мы 8 лет терпели, теперь и вы страдайте". Сначала семья добралась в Токмак (временно оккупированный город Запорожской области), там ночевали в местном храме. Позже отправились в облцентр.

Украинский блокпост и свежий хлеб

Сосновский никогда не забудет, как впервые после долгого пути увидел флаг Украины, и понял – оккупированная россиянами территория позади.

"Доехали до первого украинского блокпоста. Совершенно иное отношение к нам, поведение, светлые добрые лица наших ребят-военных — просто попали в другой мир. Когда военный зашел в автобус, то я встал и попросил: "Можно просто тебя обнять". И обнял этого парнишку. А мальчишка, который сидел впереди меня, помахал из окна автобуса нашим бойцам, и потом радовался, что ему помахали в ответ. Люди были очень рады, что наконец удалось вырваться, оказаться в Украине. Хотя Украина и там, где мы были. Но сейчас, к сожалению, в Мариуполе все не совсем так, как хотелось бы", — делится эмоциями Евгений.

В Запорожье, где у мариупольцев был небольшой перевал, семью приняли очень хорошо. Бабушка даже не могла поверить, что шикарные условия в гостинице – бесплатны. Сейчас Евгений с близкими остановился в столице. Безмерно рад, казалось бы, простым вещам – включенной лампочке или воде из-под крана. А свежим хлебом, добавляет наш собеседник, никак не может наесться.

Однажды к вынужденным переселенцам пришли соседи, познакомиться, и принесли с собой гостинцы – пакет еды и "финансовую помощь". Сосновский не перестает благодарить всех, кто повстречался ему на пути из мариупольского ада в относительную безопасность. И он очень жалеет, что многие так и не смогли выбраться из уничтоженного войной города.

"Чтобы все это выдержать, нужно было поддерживать друг друга, вселять надежду на то, что выберемся из Мариуполя. Первая задача на тот момент – выжить. А потом, когда все чуть-чуть подзатихло, искали все возможности и пути, чтобы покинуть город, в котором я прожил 57 лет с самого рождения. Каждый день узнаю, что кто-то из друзей и знакомых, к сожалению, остался в Мариуполе уже навсегда", — говорит Евгений.

К слову, в числе погибших и герой одного из известных снимков Сосновского. Речь о фотографии "Доня", взявшей в 2018 году главный приз на международном фотоконкурсе газеты "День".

На фото – маленькая девочка обнимает руку своего отца-военного, бойца "Азова".

"Я тогда встретился в Мариуполе с этим бойцом, вручил газету с фотографией дочки. Мы с ним пообщались. А недавно узнал, что его уже тоже нет", — добавил мариуполец.

Рассказанное Евгением Сосновским во многом пересекается с теми историями, которыми все больше делятся другие жители Мариуполя. Одна из таких — в видео "Телеграфа". Мариупольская семья только в мае смогла эвакуироваться из блокадного города.

Некоторым мариупольчанам чудом удается выбраться из города, минуя фильтрационный лагерь. А вот Вера Каменецкая, больше месяца прожившая в бомбоубежище у завода "Азовсталь", прошла фильтрационный лагерь россиян в Донецке и допрос ФСБ. Об ужасах войны в Мариуполе – подробнее в ее интервью "Телеграфу".