Валуев: Открываю школы бокса, тружусь в Государственной думе

Российский боксер рассказал о своей работе в Госдуме и нежелании возвращаться на ринг.

Экс-чемпион мира в супертяжелом весе россиянин Николай Валуев нынче активно занимается общественно-политической деятельностью: заседает в Государственной думе России, переживает за футбольный клуб "Зенит" и демонстрирует свое недюжинное чувство юмора в Твитере, где его читают более 70 000 человек.

 Кино? На это нет времени!  — Николай, правда ли, что в досье петербургских правоохранительных органов вы в начале 1990-х значились под прозвищем Коля Кувалда? В СМИ писали, что Валуева брали на разборки, учитывая его внушительные габариты, исключительно для подавления морального духа оппонентов.

— Ваши коллеги просто напутали. В Питере в начале 1990-х действительно был криминальный авторитет по прозвищу Коля Кувалда. Но я к этому товарищу не имею никакого отношения.

 — В 2008 году с удовольствием посмотрел фильм "Каменная башка", где вы сыграли главного героя — боксера Егора. Не пора ли вам сыграть, например, Илью Муромца? По фактуре ведь подходите.

— За последние 10 лет у меня было четыре предложения из Голливуда. Но все никак не выходило — готовился к боям. Сейчас у меня тоже серьезная загрузка. Открываю школы бокса, тружусь в Государственной думе. После завершения боксерской карьеры даже времени на просмотр боев не хватает.

 — Цена в четыре миллиона долларов, затребованная вашей командой несколько лет назад за выход на ринг против Виталия Кличко, это ваша идея или промоутера Дона Кинга?

— Моя. Но сейчас мне бы не хотелось развивать эту тему. Свою декларацию доходов я отношу в соответствующие органы и этим ограничиваюсь. Пока не вижу ни одной причины, чтобы мне нужно было обнародовать свои доходы перед общественностью.

 У промоутеров собачья работа — Старший Кличко говорил, что вы сделали ошибку, передав Дону Кингу доверенность на проведение переговоров по вашим боям. Виталий утверждает, что не знает ни одного боксера, который бы уходил от Дона Кинга счастливым.

— Счастье — это очень тонкая материя. Для одних это деньги, для других — красивые женщины. Когда я подписывал соглашения со своими сопромоутерами Вильфридом Зауерландом и Доном Кингом, в контракте не было пункта о том, что они должны меня осчастливить. Если Виталий имел в виду скандальную репутацию Дона Кинга, то я этот вопрос даже не брался анализировать. Потому что если взять пятерку ведущих мировых боксерских промоутеров, то можно убедиться, что никто из них не обладает безупречной репутацией. Ну вот работа у них такая собачья! Всегда найдется кто-то, кто будет недоволен их деятельностью.

 — Завершить профессиональную карьеру на минорной ноте — разве о таком финале мечтают амбициозные боксеры? Вы проиграли свой последний поединок, а вместе с ним и чемпионский титул британцу Дэвиду Хэю. Может, тряхнете стариной и проведете бой с Виталием Кличко?

— А разве Виталий будет продолжать свою боксерскую карьеру? Говорил ведь, что уходит с ринга. Впрочем, я этой новостью нисколько не удивлен. Просто у меня уже другие приоритеты. Какой мне нужно предложить гонорар, чтобы я бросил все свои насущные дела и на два месяца отправился в тренировочный лагерь готовиться к бою? Даже не знаю... Поймите, не все измеряется деньгами. Профессиональный бокс для меня — это уже пройденный этап.

— Президент ЮАР Нельсон Мандела, который в свое время тоже боксировал, как-то сказал: «Бокс учит тебя тому, что никогда нельзя быть уверенным до конца». Вы согласны с таким высказыванием?

— До конца нельзя быть уверенным не только в боксе. В жизни тоже случаются всякие неожиданные ситуации. Самоуверенность вообще наказуема. Но при этом уверенным в себе быть нужно, особенно на ринге.

 Депрессии обходят меня стороной — Джордж Форман после поражения от Мохаммеда Али впал в депрессию. Говорил даже, что не чувствовал себя мужчиной и не мог прикасаться к женщинам. Вы испытывали такое состояние?

— Нет, никогда. Я к своей супруге Галине всегда хочу прикасаться. Как часто у меня были депрессии не из-за бокса? Да я вообще не помню, чтобы у меня было что-то подобное.

 — Виталий Кличко как-то сказал: «Когда я отправляю соперника на настил ринга, я сочувствую противнику и хочу ему помочь». У вас в подобных ситуациях какие возникали ощущения?

— А чем я мог помочь? Мне вообще близка по духу песня Владимира Высоцкого «Сентиментальный боксер». Помните, «...бить человека по лицу я с детства не могу»? Но жизнь — непростая штука. Положение обязывало меня бить как раз по лицу, причем как можно сильнее. И в контракте, который я подписывал со своими промоутерами, не было пункта о сострадании к сопернику.

 — В Германии боксеры нередко меняют не только гражданство, но и имя. Аднан Сатич, имеющий боснийские корни, стал Феликсом Штурмом, армянин Аветик Абрахамян превратился в истинного арийца Артура Абрахама. По этому же пути пошел и украинец Александр Дмитренко, который также стал немцем. А вам во время боксерской карьеры не предлагали стать Николасом-Адольфом Валуевым-Мюллером?— Было дело. Еще в начале карьеры немцы поднимали вопрос смены гражданства. Мне прозрачно намекнули, что этот шаг должен поспособствовать изменению ко мне отношения (в лучшую сторону) у немецких болельщиков. Однако всерьез эту возможность даже не рассматривал — я родился на русской земле. — Какой анекдот про Николая Валуева вам больше всего нравится?

— Таких рейтингов я не составлял. Да и новых анекдотов про меня давно не рассказывали, а старые уже успел подзабыть. Хотя встречались довольно остроумные вещи. Да и вообще, когда человек начинает попадать в анекдоты, это уже верный признак того, что он находится на определенной волне популярности. Народный юмор — вещь, которую невозможно купить.

 — Где вы планируете праздновать Новый год?

— У себя в Питере. Такие праздники нужно отмечать дома, в кругу семьи.