До сих пор прихожу в галерею и дописываю картины

Автор выставки "Духовная брань" художник Евгения Мальцева рассказала о том, кто придумал название выставки, почему ей приходилось работать над ней по ночам, и о том, какую роль в этой истории сыграл куратор и коллекционер Виктор Бондаренко.

В пятницу прекращает свою работу выставка "Духовная брань" – тематическая экспозиция картин художницы Евгении Мальцевой, организованная коллекционером и куратором Виктором Бондаренко. Открытие выставки 20 сентября вызвало беспорядки: пикетировать галерею Гельмана на "Винзаводе" пришли несколько десятков православных активистов, в числе которых были казаки, члены "Евразийского союза молодежи", представители патриотических организаций. Поводом для их появления стало и то, что художница называет свои картины "современными иконами", и то, что на "иконах" были изображены участницы Pussy Riot. На прошлой неделе в Галерее Гельмана сотрудники СК и МВД провели протокольную съемку картин: органы прокуратуры требуют проверить содержание выставки на экстремизм. Мальцева рассказала о работе над выставкой и о том, почему ее работы можно считать "современными иконами".

– "Духовная брань" не 1-я ваша персональная выставка?

– 4-я. 1-я была в 2006-м, через год после того как я окончила аспирантуру Академии художеств в Казани. Она называлась "Антигламур". 2-я, "Эрос", в 2008-м, тогда меня приняли в Союз художников России. 3-я, "Mаsculine", год назад в "Восточной галерее" в Москве.

– Как бы вы определили свой стиль в живописи?

– Художнику сложно формулировать такие теоретические моменты. Я долго думала над этим и пришла к выводу, что это экспрессионизм, реалистический экспрессионизм. Я много думала, какая живопись может быть сейчас, что должна делать я, кто я есть, к чему мне двигаться. Живопись сегодня может быть только доведенной до крайностей, гипериндивидуальной. У меня мощное академическое образование, я не хочу потерять опыт и мастерство и в то же время стараюсь совместить ремесло с глубокими переживаниями, пытаюсь найти баланс.

– Есть художники, на которых вы ориентируетесь?

– Со временем ориентиры меняются. Последний художник, который меня впечатлил и в которого я по-прежнему влюблена, – Фрэнсис Бэкон. Доводилось читать сравнения моих картин с творчеством Люсьена Фрейда – мол, есть продолжение его линии. Но мне самой так не кажется.

– Что заставило вас взяться за тему "духовной брани"?

– На самом деле идея выставки пришла Виктору Бондаренко, и я ее поддержала, вдохновилась. Конечно, я очень глубоко переживаю ситуацию с Рussy Riot.

– Вы давно знакомы с Бондаренко?

– Мы познакомились на моей персональной выставке в "Восточной галерее". Виктору понравилась моя живопись, я подарила ему каталог, и мы начали общаться. Сразу после суда он предложил мне сделать выставку на эту тему.

– "Духовная брань" – ваша реакция на историю вокруг Pussy Riot или, как говорит Бондаренко, "новые иконы"?

– Все вместе, важны оба эти момента. Это и моя реакция на ситуацию с Pussy Riot, и моя попытка осмысления иконописи. Я ориентируюсь на иконописные традиции и как художник переживаю их внутри себя.

– Вы долго работали над этой серией?

– Полгода. Мы заказали холсты через пару недель после того, как девушек посадили. Я работала ночами, поскольку при дневной жаре писать было невозможно. Я была оторвана от мира, варилась в своем котле.

– Но при этом часть работ все же не окончена: на выставке под ними есть такое уведомление.

– Знаете, я очень сильно мучилась тем, что я не могу закончить иконы. Уже печатался каталог, а я понимала, что я не до конца закончила свою работу. За 4 дня до открытия я говорила Виктору, что так нельзя выставлять, я недовольна результатом, он сказал: "Плевать на каталог – пиши как думаешь". Я все опять переделала и все равно понимаю, что это не совсем то, чего я хотела добиться.

За 2 дня до открытия мы привезли работы в галерею, я ходила и расстраивалась. И когда я уходила с "Винзавода", встретила священника Романа Зайцева (заштатный иеромонах Орехово-Зуевского благочиния Московской епархии Иларион). Он успокоил меня, сказал, что нет ничего страшного в том, что я не могу закончить икону. Так и должно быть. Троица, Богородица и Спас – это символ творчества и развития. До сих пор я прихожу в галерею и их дописываю.

– Ваша картина помещена на обложку альбома Алека Эпштейна "Искусство на баррикадах", который недавно выпустил фонд "Россия для всех".

– Алек предложил сам поставить ее на обложку каталога. Еще до суда стала широко известна фотография Pussy Riot на обложке журнала "Артхроника". Я основывалась на композиции этого фото, но работать начала уже после суда.

– Как вы относитесь к сопровождающим выставку "триадам" религиоведа Романа Багдасарова, в которых он говорит о Pussy Riot как о мученицах и призывает вдохнуть в христианство новый дух?

– Он придумал название выставки, и это было очень точное попадание. Ну и определенный символизм в триадах можно увидеть: мы втроем делали этот проект, Бондаренко—Багдасаров—Мальцева; 3 девчонки в заключении…

– Вас не смущает то, что в недалеком прошлом Багдасаров высказывал очень резкие – противоположные нынешним – суждения относительно современного искусства?

– Я, честно говоря, не в курсе. Я читаю его книгу "Творцы священной истории" – по ней нельзя сказать, что он традиционалист. Люди меняются и развиваются.

– Как вам кажется, есть ли в нынешнем искусстве острые суперактуальные темы помимо очевидно злободневной темы религии?

– Ох, современное искусство... У меня постоянное разочарование мелкими темами. Может быть, я в "совриске" ничего не понимаю, но я сейчас очень редко вижу сильные выставки. Мало что цепляет и вдохновляет. Я очень капризна в этом, все выставки и их темы пропускаю через себя. Ну, может быть, я просто не вижу и не понимаю.

– Вы раньше не работали с остросоциальными темами. Будете ими дальше заниматься или продолжите индивидуальную, психологическую тему в творчестве?

– А ничего кардинально нового в этом проекте я не делала. Я всегда задавалась вопросами человеческих отношений, психологией человека, его внутренним миром. Если посмотреть мои старые вещи (начиная с 2006 года, когда я поступила в аспирантуру и начала работать как художник), все эти темы были у меня изначально, я с ними работала.

– Эмигрировать вы никогда не думали?

– Пока нет.

Фото : gazeta.ru