"Больше года не слышала мужа, а о ранении и плене узнала из российских новостей", - жена азовца из Мариуполя

Героиня нашего интервью Мария Алексеевич уже больше года не слышала от своего мужа, военнослужащего "Азова" Сергея, ни слова. Все, что она знает, что ее муж был ранен в результате взрыва в Еленовке и он до сих пор находится в плену. К моменту, когда он попал в плен, ему было 27 лет.

При взрыве в колонии Еленовки погибли 54 украинских военнослужащих, которых перед тем привезли с "Азовстали". По предварительной информации Офиса генерального прокурора, причиной взрыва в здании могло быть термобарическое оружие, которое использовали оккупанты. По неподтвержденной информации, после взрыва выжили 132 человека, которые сейчас могут быть в плену в россии. Но некоторые родственники раненых даже не знают, где находятся их родные, и получают информацию о них только из российских новостей.

С Марией мы поговорили о том, почему ООН расформировало комиссию по взрыву в Еленовке, чем занимается сообщество семей Еленовки (Olenivka Families Community) и что происходит с пленными сейчас. Мы сознательно не разглашаем никакой информации о военном пути Сергея.

"Информация о моем муже до сих пор не подтверждена МККК"

– Расскажите о вашем муже, где он служил, где вы познакомились?

- Мы познакомились еще в 2018 году, почти сразу решили встречаться, потом стали жить вместе. До полномасштабного вторжения рф жили в гражданском браке четыре года, но после начала большой войны Сергей мне сделал предложение. Мы поженились, когда он был в Мариуполе. Замужество придало мне сил, веры, что все это завершится и мы будем вместе строить семью.

Сергей никогда мне не жаловался, даже когда был в Мариуполе. Он даже не написал, что он там, хотя я догадывалась. Он просто писал, что жив и что любит.

– То есть на момент полномасштабного вторжения он уже находился в Мариуполе?

– Он был на базе "Азова" возле Мариуполя. 24 февраля все азовцы перебазировались в город, чтобы его защищать.

– Как вы поддерживали общение с ним до плена?

– Он писал мне сообщения, а потом предупредил, что скоро такой возможности не будет, и его номера уже были отключены. Было такое, что он не писал четыре-пять дней, и я вообще не знала, что с ним. Это было невыносимо, учитывая, какой ужас был в Мариуполе.

Последний раз он мне написал 13 мая, после этого связи с ним у меня уже не было, даже когда он находился в плену.

13 мая написал, чтобы я не переживала, если его долго не будет на связи. О возможном плене он мне ничего не сказал.

– С тех пор вы не слышали от него ни слова?

- К сожалению да.

– А как вы узнали о плене?

– 16 мая я увидела в твиттере, что азовцы выходят с "Азовстали". Я тогда не поверила, ведь до этого россияне разгоняли, что азовцы сдаются. А потом стали появляться подтверждения и уже вечером появилось видео, где можно было увидеть, что они уезжают в Еленовку. (Заместитель министра обороны. — Ред.) Анна Маляр также рассказала, что тяжелораненых доставляли в Новоазовск, а другую часть военных — в Еленовку. Я не знала тогда, вышел ли мой муж вообще с "Азовстали", жив ли он. Я надеялась, что это эвакуация, а не плен.

19 мая пересматривала российские новости в надежде увидеть Сергея. И на одном из видео из Еленовки я его узнала. На том же видео присутствовали представители Международного комитета Красного Креста. Я думала, что они знают всю информацию о наших пленных, ведь те выходили по определенным договоренностям. Но оказалось, что это не так. Они опросили не всех, кто выходил с "Азовстали". Информация о моем муже до сих пор не подтверждена ни Международным комитетом Красного Креста, ни россией. Только подтверждена воинской частью в Украине. Все остальные структуры говорят, что он, вероятно, в плену.

- Почему не подтвердил МККК?

– Когда они были в Мариуполе, мы уточняли у них о том, присутствовали ли они 16 мая. Они ответили, что тогда их не было, что пригласили их только 17 мая. И выходит, что большая часть военнопленных, вышедших с "Азовстали" по приказу, до сих пор не подтверждена.

Да, с одной стороны, подтверждение не дает ничего особенного, потому что это не ускоряет обмен, но, например, дало бы возможность переписываться.

Хотя я писала письмо мужу через наши государственные органы, и МККК должен был передать его в россию. Но я уверена, что ему это письмо не передали. Я много общаюсь с другими родными военнопленных и ни разу не слышала, чтобы азовец получал письмо от родных.

В результате теракта в Еленовке было много как подтвержденных военнопленных, так и не подтвержденных. Погибли даже те, кого подтвердил МККК. Такие подтверждения должны гарантировать, что человек в плену и выживет, что к нему будут относиться в соответствии с нормами международного гуманитарного права. Но, к сожалению, это ничего не дает на практике.

- Вы имели возможность получать какую-либо информацию о его пребывании в плену, по крайней мере, от третьих лиц?

– До теракта в Еленовке я получала информацию только по российским ресурсам. Он попал на три видео, и я видела, что он жив. Эти видео меня радовали тем, что я хотя бы чуть-чуть могу его увидеть.

После теракта я увидела его в списке раненых. А потом на российском видео увидела его в больнице. Не знаю, какую медицинскую помощь ему оказывали.

Патронатная служба "Азова" через месяц сказала мне, что им передали, что моего Сергея снова перевели в колонию в Еленовку.

В конце сентября был обмен, и после него мне позвонил побратим моего мужа, который был с ним в Еленовке. Он сказал, что они там могли выходить на улицу, гулять во дворе. В последний раз он его видел 3 сентября. Он подтверждает, что мой муж был ранен, но затруднился сказать, насколько серьезно.

В конце сентября его, скорее всего, перевели в россию. Но где он сейчас – я не знаю. Я постоянно звоню в Красный Крест, прошу, чтобы они узнавали в рф место его содержания, чтобы они его наконец подтвердили, ведь он есть и в списках раненых после теракта. А это официальный перечень минобороны рф. Но все безуспешно.

Я обращалась в рабочую группу по вопросам насильственных исчезновений ООН еще в сентябре. До сих пор ничего.

Всю информацию родственники военнопленных узнают из российских новостей, а сейчас и этого почти нет. Нам говорят, что все списки на обмен формирует россия. Я не знаю, подавали ли моего мужа на обмен.

"Тем, кто выжил в Еленовке, до сих пор угрожает опасность"

- Расскажите, как работает ваша организация и что вам говорят международные структуры – почему не расследуется преступление?

– Мы и начали работать практически сразу, как ООН расформировала свою миссию по установлению фактов убийства пленных в Еленовке.

После теракта лично мне Международный комитет Красного Креста говорил, что они будут добиваться доступа к раненым, которые были в бараке. Что они обязательно окажут им помощь, составят списки тех, кто там был. Но этого не произошло.

Потом они говорили, что россия не предоставляет доступа ни в Еленовку, ни к раненым.

В координационном штабе мне говорили, что раненые идут в качестве приоритетной категории на обмен, но это не всегда удается реализовать.

В начале мая наша ассоциация была в Женеве, в ООН, спрашивали, почему расформировали комиссию по расследованию и есть ли возможность возобновить ее работу. Они сказали, что все упирается в то, что рф не дает им доступа к месту преступления и они не могут собрать дополнительных фактов. Мы постоянно говорим, что через месяц уже будет год со дня теракта. Уже не будет смысла ехать в колонию. Надо пытаться встретиться с ранеными, потому что непонятно, где они и что с ними.

Кроме того, в октябре вернули тела погибших, уже можно было бы делать экспертизы. Есть уже свидетели теракта, которые вернулись из плена, но их никто не опрашивает. В ООН сказали, что возобновить расследование можно, но такая вероятность очень низкая.

Скорее всего, как они говорят, доступ они получат уже после деоккупации.

Сейчас мы ищем контакты людей, находившихся в той миссии ООН, мы будем просить их возобновить расследование. В МККК сказали, что они не опрашивали выживших во время теракта пленных. И они опросили даже не всех, кто вышел с "Азовстали".

– Чем еще занимается ваша организация?

- Наше сообщество – это также семьи погибших и семьи вероятно погибших. Поэтому мы также поднимаем вопрос, почему так долго исследуют ДНК, родные все это время живут надеждой, потому что им, например, сказали, что член их семьи погиб, но подтверждения они до сих пор не получили. Несколько недель назад у нас прошло много захоронений погибших в Еленовке. Почти каждый день были похороны. Но многие люди до сих пор живут ожиданиями.

27 июля, за сутки до теракта, в Еленовку перевели 193 азовца, по спискам. И мы считаем, что этот список был сформирован не случайно. И что выжившим до сих пор угрожает опасность. Они специально в Еленовке убили часть азовцев, а часть искалечили.

Но об этом почему-то стали мало говорить даже в нашем обществе, не говоря уже о международных площадках. Недавно состоялась сессия ПАСЕ, где сформировали обращение в МККК по поводу того, чтобы они заставили рф придерживаться Женевской конвенции по обращению с военнопленными. В их обращении не было ничего о теракте в Еленовке.

Хотя постоянно нужно говорить о возвращении выживших. Мы знаем о 132 пленных. Но это примерное количество.

Еще в одном обращении к международным организациям, за которое проголосовала Верховная Рада, было отмечено, что МККК и ООН выступали гарантами сохранения жизней и здоровья наших выходящих с "Азовстали" военных. Но эту фразу убрали. А нас постоянно убеждали, что эти организации брали на себя именно такие обязательства. Сергею и его побратимам обещали, что через 3-4 месяца их обменяют, но этого не произошло.

- То есть сейчас примерно 132 человека, выживших в Еленовке, могут находиться в плену рф?

– Да. Есть еще такие истории, когда люди вообще не знают, выжил ли их родной человек после теракта, или есть свидетельства, что родной человек или муж погиб, но нет доказательств. Точные списки до сих пор не составлены.

Люди изо дня в день надеются, что их родной человек действительно жив, а не погиб.