Анри: Я бы хотел, чтобы меня помнили даже после завершения карьеры

- Задумывался ли ты о своей важности за все эти двадцать лет игровой карьеры?

- Ежедневно! Я всегда хотел, чтобы меня судили по следующей игре, а не той, которую я только-только отыграл. Все, что уже произошло, остается позади меня. В остальном — это ваша, журналистская работа.

- Но ведь ты выиграл все как на клубном, так и международном уровне. Разве ты не достиг вершины?

- Нет. Нельзя останавливаться на достигнутом, всегда нужно стремиться к большему.

- Что же делать, когда ты уже на вершине?

- Каждый поединок — своеобразная гора. И каждый раз ты спускаешься вниз, потом, с новой игрой, вновь стремишься подняться наверх. И каждая из этих гор особенная. Иногда ты останавливаешься и делаешь передышку. Иногда даже не пытаешься взобраться наверх — если ты ничего собой не представляешь.

- Продолжительность карьеры — самое сложное в футболе?

- Да. Но в то же время это величайший успех. В особенности для нападающих, которым постоянно приходится конкурировать с более молодыми игроками.

- Статус спортсмена и звезды уничтожает человечность...

- И это правда. И это часть игры. "Если ты выходишь на поле, значит, ты можешь играть", — я часто себе говорю это. Людям необязательно знать, хорошо ли ты себя чувствуешь или плохо. Случалось, я заходил с мыслями: "К черту это, Тьерри, сегодня ты ни на что не способен!" Но знали бы вы, как часто я забивал в тех матчах. Помню матч Лиги чемпионов против Спарты в Праге. Я только-только оправился после травмы ахилла, накануне вечером я провел первое тренировочное занятие. Менеджер сказал мне, что я поеду с командой, но останусь на скамейке запасных. Тогда Хосе Антонио Рейес сломался на старте матча. Я даже не смотрел на тех, кто пошел разминаться, так как был уверен, что не буду играть. Однако менеджер сказал мне готовиться. Я вышел и забил два мяча, побив рекорд Иана Райта (185 голов за Арсенал). Даже находясь не в лучших кондициях, нужно верить в то, что ты способен помочь команде.

- Что остается после завершения карьеры?

- Фундамент. Я не изучал футбол, меня обучали. И это не одно и то же. В Клерфонтене с нами занимались Дюссо, Мерей, Дамиано, Фильо... Вне зависимости от того, побеждали мы или проигрывали, у нас оставалось лицо. Мы должны были сохранять свою философию и относиться к игре с уважением. Это было заложено в моем ДНК. Когда мои родители иногда жалуются и говорят о моей жесткости, я задаю им в ответ вопрос: "А кто меня воспитал?"

- Что ты чувствуешь сейчас, через двадцать лет после твоего первого матча?

- Я бы хотел, чтобы меня помнили люди даже после завершения карьеры. Я всегда мечтал о том, чтобы оставить свой след. Я невероятно рад, что был частью тех триумфальных команд — Ле Бле, Арсенала, Барсы. Это подтверждает, что мне не врали.

- Назови наиболее памятный момент за эти двадцать лет карьеры.

- (после длинной паузы) Первый раз, когда отец увидел меня на футбольном поле. Тогда все началось. Продолжение истории все знают.

- Будет ли Тьерри-менеджер столь требователен как Тьерри-игрок?

- Я определенно буду требовать уважения к футболу. Невозможно сделать карьеру, веселясь на вечеринках посреди ночи. Со мной, как со всеми, это случалось. Но одна ошибка не должна стать привычкой. Лично я получал удовольствие от того, что совершенствовался и был требователен к себе. Я не могу играть в футбол ради удовольствия. Ты либо играешь, либо нет. Победы — всего лишь следствие подобного подхода.