Украина и Россия: займет ли вновь дипломатия свое место?

В статье, опубликованной в газете Le Figaro, которая называется «Украина и Россия: займет ли вновь дипломатия свое место?», Изабель Факон, старший научный сотрудник Фонда стратегических исследований и профессор в Высшей политехнической школе, анализирует различия, которые помешали провести диалог между разными участниками конфликта.

Ангела Меркель, приехав в Киев на прошлых выходных, хотела вернуть дипломатии центральное место в процессе разрешения украинского кризиса. Эти усилия последовали за инициативой Франции и Германии провести на прошлой неделе встречу министров иностранных дел Украины и России в присутствии их французского и немецкого коллег, и предшествовали встрече Порошенко и Путина в Минске 26 августа «на полях» саммита Таможенного союза с участием высокопоставленных представителей Европейского Союза. Дипломатические усилия европейцев отражают их опасения по поводу того, что очень нестабильная ситуация в Украине вскоре может достичь крайней степени, в то время как  украинская армия решительно пытается вернуть под свой контроль два бастиона сепаратистов – Луганск и Донецк, а украинские и российские власти, а также Россия и Запад, значительно ужесточили свою риторику в отношении друг друга.

Надо сказать, что до недавнего времени, ни одна возможность облегчить ситуацию в итоге не была использована в полной мере.

Вопреки своим многочисленным обещаниям, Россия так и не закрыла полностью свою границу с Украиной, через которую поступает разнообразная помощь повстанцам – боевики, оборудование, продукты питания ... – с и без одобрения российских властей. Военное давление со стороны России почти никогда не прекращалось, и усиленная официальная пропаганда подорвала возможность облегчить напряженность в отношениях с Киевом, которые в настоящее время сведены к минимуму.

Некоторые представители ОБСЕ выражали сожаление по поводу того, что Киев выбрал  термины «террористы» и «сепаратисты» для описания различных сил. Если с одной стороны это позволило оправдать довольно беспорядочную военную кампанию, которую Киев и Вашингтон посчитали единственным способом обеспечить территориальную целостность и суверенитет Украины, то с другой стороны это очень испортило отношения между разными частями Украины. После аннексии Крыма Россией, украинскому правительству не оставалось ничего другого кроме как показывать свою жесткую позицию и осторожность в отношении Москвы и её посредников на востоке страны, а также стремиться консолидировать украинское общество любыми средствами.

Многие западные СМИ, некоторые для удобства, другие – в рамках своих проектов,  выбирали недостаточно комплексный подход к освещению целей, интересов и обязанностей участвующих сторон. Это напрямую способствовало размыванию дипломатических вариантов и усложняло путь к диалогу. Кризис также сделал ощутимой напряженность внутри сообщества ученых и экспертов, которые обменивались взаимными обвинениями, иногда высказываясь очень жестко. Это лишило дебаты нюансов, которых они заслуживали.

Все эти элементы вместе в последние месяцы подорвали перспективы выхода из кризиса наиболее безболезненным способом.

Это правда, что некоторые европейские страны в разное время стремились активизировать диалог с Россией, которая не отказывала им в этом, при этом они руководствовались не только вполне понятными экономическими интересами, но также неблагоприятными последствиями событий в Украине для безопасности на континенте. Эти усилия не были оценены по достоинству партнерами по другую сторону Атлантического океана и внутри Европейского Союза. Одним из последствий санкций стало то, что частота и содержание консультаций между странами Запада и Россией уже долгое время не находятся на уровне украинских задач.

В этом контексте, в котором политика упорно пытается проявить себя, инициативы европейцев сопровождать диалог между Украиной и Россией должны приветствоваться и продолжаться. Необходимо, однако, чтобы Киев и Москва этого хотели. С этой точки зрения, встреча 26 августа, возможно, хорошая примета.

Конечно, украинские власти могли бы не изменять свою позицию и продолжать военную операцию ценой разрушений и перемещения еще большего количества украинских граждан. В то же время, несмотря на некоторые военные успехи, появились признаки того что украинская армия подустала, а ее моральный дух падает. Но кризис не только в Донбассе, и европейцам, вероятно, это хорошо известно. Напряжение в украинском правительстве увеличивается, так как оно находится под двойным давлением – с одной стороны нужно разрешить конфликт, с другой – справляться с трудностями в реализации болезненных реформ, которые требует МВФ. Условия для настоящего восстановления украинской экономики, которая близка к банкротству, могут не появиться в течение долгого  времени, особенно если Россия, которая еще вчера была основным экономическим партнером Украины, не будет участвовать.

Въезд на территорию Украины гуманитарного конвоя, который в течение недели был заблокированным на границе, не будет способствовать облегчению напряженности. Хотя от Кремля и требуют занять жесткую позицию и помочь ослабить и дезорганизовать повстанцев на востоке, Владимира Путина, кажется, не прельщает перспектива вторжения в эту часть Украины.

С одной стороны, потому, что он, похоже, убежден в том, что это именно то, к чему хочет привести Вашингтон; с другой стороны, потому, что россияне не настаивают на этом – как показал недавний опрос, они не поддерживают военных действий. В этом контексте он может быть заинтересован в дипломатических вариантах.

Таким образом, возможно создались условия для открытия, даже если они пока очень ненадежные. Тот факт, что европейские государства делают маневры в своем стремлении возобновить дипломатические переговоры, возможно, поможет уменьшить огромный ущерб, который украинский кризис и риски, связанные с его разрешением, попытки которого предпринимает международное сообщество, могут нанести безопасности на континенте.