Чем меньше в Киеве простых гражданских, тем легче военным

Читати українською
Автор
2659
Киев
Киев. Фото ukrinform.ua

Общественный деятель и волонтер Кирилл Таллер рассказал, почему из столицы Украины нужно выехать тем, кто не сможет взять в руки оружие и стать в оборону.

Важное для киевлян. Противник очень хочет взять Киев, но хрен возьмёт — силёнок маловато. Однако при благоприятном стечении обстоятельств россияне могут осадить столицу и втянуться в городские бои. Они приведут к серьёзным разрушениям, потому что на жилой сектор в этом случае всем будет уже пофиг, а осада вызовет неизбежный дефицит продуктов питания, лекарств, товаров первой необходимости и в целом ухудшит качество жизни киевлян.

Мы нация героев, мы смелые шопи*дец и категорически не хотим, чтобы кто-то увидел нашу слабость: ни враги, ни друзья. Добавляют к этому ещё и негодования некоторых гиперпатриотов по поводу трусости людей, покидающих свои дома. Мы не хотим быть трусами, мы не хотим, чтобы в нас тыкали пальцами, поэтому остаёмся под обстрелами, но это не всегда правильная тактика.

Чем меньше в городе праздношатающихся или празднопрячущихся гражданских, тем легче военным — это, во-первых. Они уже устали за нас париться, их задача уничтожать противника. Во-вторых, уменьшается нагрузка на инфраструктуру, меньше расходуется продуктов и лекарств, а в случае серьёзного замеса — понадобится меньше транспорта для срочной эвакуации. Грубо говоря, в столице должны остаться только те, без кого её функционирование невозможно: военные, критическая инфраструктура, активные волонтёры.

Поэтому если вы бармен, айтишник, менеджер по продажам, тамада — пробуйте уехать в безопасное место. Даже если вы мужчина. Нет, не стыдно. Да, у вас может быть мышечная масса и даже могут звенеть яйца, но толку от них без оружия, которым можно убить оккупанта. Перебирайтесь на Запад, в Центр и работайте по мере сил: боец экономического фронта сейчас — звание не менее почётное, важное и нужное. И никаких разговоров о том, кто более смелый, а кто нет — меряться пиписьками потом, сейчас война.