Эдуард Лимонов : Я не собираюсь устраивать кровопускания

Лимонов – как Хемингуэй: жил во Франции, в Штатах, воевал, вел яркую личную жизнь… Практически в жизни у него было все, что и у папы Хема, – плюс к тому Лимонов еще сидел в русской тюрьме, где он объективно стал писать значительно лучше. Его новые книги не зря сделались модными.

Сам Лимонов с такой трактовкой своей жизненной линии не согласен, конечно:

– Хемингуэй – это для меня не пример. Пусть даже он и крупный писатель. У него своя биография, у меня – своя. Я никогда ничего не делал намеренно. У меня никакого не было желания ни сидеть в тюрьме, ни порой даже и менять женщин. Я мечтал прожить с одной всю свою жизнь и умереть с ней в 1 день. Не получилось! Нет, для биографии я ничего не делал. Я просто поступал всегда так, как считал нужным. Человек я достаточно энергичный, не удовлетворялся тем, что мне давала судьба, старался изменить жизнь. Я пришел в сознание на окраине рабочего поселка и мне, грубо говоря, ничего не светило. Если бы я родился в семье Михалковых-Кончаловских, то жизнь моя была бы другой. А я вот сын капитана. Что такое капитан? Мелкий, маленький человек. Была капитанская дочка у Пушкина. Отец Базарова был штабс-лекарь – это тоже что-то вроде капитана. Я своей судьбой был недоволен. Я хотел другую судьбу. Сначала работал на разных харьковских заводах, куда меня определила жизнь. Но потом оттуда сбежал, пошел дальше, – в большой мир.

– Хорошая карьера: вы были харьковским пролетарием, а стали писателем, известным по обе стороны Атлантики.

– Ну, писателем я себя никогда не ощущал. Писатель – это слишком мало. Это всего лишь профессия, скажем так, буржуазная, появившаяся где-то в первой половине XIXвека. И в советской России она существовала. Но вообще такой профессии не должно быть. Это ненормально, когда люди сочиняют истории, пишут о том, чего никогда не было. Это скучно. Цезарь писал о галльской войне только потому, что у него было что сказать: он в этой войне участвовал! То есть 1-е и исконные импульсы для создания книг – накопленный опыт, страсть, идеи. И сегодня самые интересные книги – именно те, которые о личном опыте, о страсти, об идеологии. А все остальное… Его не должно существовать.

– То есть Лев Толстой…

– Лев Толстой – крайне занудный писатель. Во второй половине XIXвека он воссоздавал 1812 год, каким тот ему виделся. Существует масса исследований, доказывающих, что Толстой изобразил то время ходульно, глупо и неинтересно. Действительность была на самом деле интереснее! Его типажи, особенно народные, не удались. Они слишком приблизительны. Платон Каратаев – это, на мой взгляд, крайне убого. Это так! Не дадим себя уговорить, что это не так. Пусть вес этой литературы и истории не давит на нас. "Война и мир" – это заурядный пухлый исторический роман. Все темы, которые Лев Толстой пытался решить – в "Анне Карениной", "Воскресении" – они все давным-давно списаны историей за ненадобностью. Что сегодня такое – неверные женщины? Адюльтер – особенно это видно в "Мадам Бовари" Флобера – это была проблема буржуазного общества. Ее не существует ни в обществах более примитивных, ни в обществах, перешедших на современный уровень.

– Сюжет у "Анны Карениной" довольно банальный. Ну, вот дама гуляла с офицером, муж ее выгнал из дома, забрал ребенка, она попала под транспортное средство.

– Это именно так. Как литература это мне неинтересно.

– Вы в каком-то интервью сказали, что бросаете писать. Что вы теперь не писатель, а политик.

– Я давно это говорил, еще до того, как сел. И собирался сдержать свое обещание, но просто в тюрьме надо было выживать. Да и денег надо было заработать – на процесс, на партию. Так что пришлось опять писать. Ну, и психологически это была огромная поддержка. Это был не только литературный труд: я пока писал, упорядочил свои взгляды на Россию, на мир. За те два с половиной года, что сидел, я написал в общей сложности восемь книг.

– Хороший темп!

– Неплохой. Еще если учесть, что я все-таки был занят в процессе больше 10 месяцев; меня и 5-х моих подельников судили очень долго.

– Ну, а теперь-то вы будете писать?

– Не вижу в этом особенной необходимости. Но если она появится, то, конечно, придется писать.

– Необходимость писать – это как?

– Есть два рода необходимости. Одна – финансовая, которая меньше важна, и другая – философская.

– Действительно, тиражи у вас большие, так что заработать на книгах вы можете.

– На самом деле все относительно, безусловно. Я все-таки не Алла Пугачева и не Киркоров. Речь идет о суммах от 5 до 10 тысяч долларов за книгу, а порой и меньше. Тем более что эти деньги все уходят немедленно. На газету постоянно идут деньги, – в ноябре будет 10 лет, как "Лимонка" существует.