Пять книг, с которых стоит начать 2019 год

Все книги с это подборки – о победе нового над старым, а также о том, чего стоит прошлое, без которого, оказывается, невозможно будущее.

И неважно, в каком жанре нам предлагают путешествие или в рай детства, или в ад взрослой депрессии - равнодушными эти рассказы никого не оставят. 

Метт Гейґ. Чому варто жити далі. - Х.: Фабула, 2019

Идея откровенного рассказа о борьбе с собственным адом появилась у автора этой книги, молодого британского писателя, когда он сумел преодолеть депрессию - недуг, который забирает радость из нашей жизни. Задумавшись над тем, что ему пришлось пережить - отчаяние и страдания, апатию, слезы и неспособность почувствовать удовольствие от чего-либо - он решил, что его личный успешный опыт победы этого кошмара может подарить надежду другим людям.

"Поэтому целью этой книги я ставлю две вещи, - замечает автор. - Во-первых - уменьшить то самое чувство собственной отчужденности. Во-вторых - и здесь я, пожалуй, покажусь идеалистом, - попытаться и в конце убедить людей в том, что оставаться на дне - не лучшая мысль". Кроме истории о типах, видах и последствиях депрессии, нам каждый раз предлагают узнать об опыте известных лиц, которым так же пришлось преодолеть состояние депрессии. От писательницы Анаис Нин, которая называла тревогу "страшным убийцей любви", до гуру Эмит Рэй, который считал, что "если вы хотите преодолеть жизненную тревогу, проживайте каждое мгновение, каждый вздох", нас убеждают в том, что жить надо сегодняшним днем, с любовью глядя на мир. Ведь любовь - это, прежде всего, отношение к жизни, которое может нас спасти.

Пауло Коельйо. Хіпі. - Х.: Клуб Семейного Досуга, 2019

С точки зрения традиции, эта книга - об упадке всех норм и правил, ведь речь о контркультурной революции 1960-х. Именно этому периоду посвящены Хиппи Пауло Коэльо - яркая биографическая проза почти такая же, которую уже представлял Салман Рушди, рассказывая о своей бурной молодости в Лондоне. В принципе, в то время она была общей для всех. Как и музыка, кино, книги. Кстати, книги - прежде всего, поскольку единственным чтением в эпоху новых трубадуров и менестрелей, были не Эдгар По, Уитмен или Бодлер, а большая книга, без которой, по свидетельству автора, "никто не отправлялся в путешествие по Старому Свету". И покупали ее те, "кто уже переболел социализмом, марксизмом, анархизмом и горько разочаровался в системе, придуманной людьми, которые заявляли, что пролетарии всех стран неизбежно получат власть". Книга называлась Европа за пять долларов в день, и написал ее Артур Фроммер. Из нее узнавали, где переночевать, что посмотреть, где поесть и где послушать живую музыку, не платя практически ничего".

Подобных "открытий" в книге Коэльо немало. А еще, конечно, хиппи, свободная любовь и громкие 60-е. "Девушки с вплетенными в волосы цветами и в юбках до пола, в цветастых рубашках и, разумеется, без лифчиков, зато в ожерельях всех видов и размеров; юноши с нестриженными волосами и бородами, в джинсах, заношенных и рваных от непрерывного ношения - очень трудно было купить новые, джинсы были дорогие во всем мире, за исключением США, где бывшая спецодежда вышла из рабочих гетто и перебралась на грандиозные концерты и фестивали в Сан-Франциско и окрестностях".

Ярослава Терлецька. Галина Петросаняк. Різдвяний янгол. – Брустурів: Дискурсус, 2018

Этот сборник зимних рассказов из Карпат переносит нас прямо в Рождество, а если точнее, то машина времени, которыми управляют два автора, мчится туда, где точно было счастье. А именно - в детство, рассказ о котором органично вплетается в сказочные сюжеты, старинные колядки, гуцульские рассказы. "Пан Чемерник і зоряна таємниця", "Козяче молоко мого дитинства", "Дивовижна риба" Терлецкой та "Настуню, лети!" и "Антипко" Петросаняк - это целый мир, полный щемящих и ароматных воспоминаний о том, как было хорошо, когда "деревья были большие", а родной город или село казалось настоящим оазисом добра и любви.

"Коли не потрібно було йти до школи, сніданки вдома були справжнім святом. Вже зрання дідуньо тихенько співав і дзенькав горнятками та чайником. Ми вискакували з-під ковдри і мчали на кухню підсмажувати на пательні грінки з учорашнього хліба. Дідусь таке любив з кавою, а ми - з какао. Коли мама отримувала гроші, то приносила ще добрий сир", - рассказывает первая писательница. "Кожен з вареників означав котрусь сільську дівчину на виданні, - добавляет вторая. - Один з вареників - звісно ж, найбільший і з найсмачнішою начинкою - мав представляти саму Їленку. Потім до хати впускали голодного кота й показували йому пранник з рядком пирогів. Котрого вареника кіт з’їдав першим - та дівчина і вийде цього року заміж найпершою".

Кайл М’юборн, Донован Бікслі. Лицар-дракон. – Х.: Ранок, 2018

По сюжету этой удивительной книги, целая семья драконов вынуждена прятаться в человеческом обличье, потому что речь все же о Средневековье, а законы тогда были знаете какие? Словом, из-за того, что Мереке и его родители - драконы, жить им на свете не сладко. Но разве только им? В этой истории, кроме сногсшибательных приключений, можно заодно узнать, как на самом деле жилось людям того времени. Например, как они боялись быть сожженными упомянутыми драконами, хотя те были существами миролюбивыми, если, конечно, не трогать их золото. Или как преследовали ведьм, как бы кто-то ни утверждал, что он не колдун, его все равно могли обречь на смерть. Или как опасались варваров, которые также были неплохими ребятами, если, конечно, король или герцог не поручали их уничтожать. Наконец, почему люди в Средневековье так воняли - и не потому, что не имели мыла, а потому, что не мылись, так как смрад отпугивает драконов.

Итак, снова об этих загадочных существах. В поисках спокойной жизни драконья семья поселяется в небольшом селе. Но не все так просто, даже если ты спрятался в человеческом теле, потому что собственно сущность и натуру не предашь. Поэтому надолго ли нашим героям удастся сохранить свою тайну?

Франс Требюк. Живопись, графика. - К.: Каяла, 2018

Как и положено настоящим мастерам, автор этого альбома - акварели, зарисовки, эскизы - не уверена в устойчивости своего profession de foi. Она колеблется вслед за гениальными тенями на своих рисунках, она сомневается на пути к совершенству. Не может отделить хорошее от лучшего или сказать, что значит быть современным художником. "Вести линию на листе рукой, которая не всегда идет в правильном направлении", - ответит она, и обязательно добавит о необходимости "волноваться, увлечься, ошибиться".

Какая филология, не так ли? С одной лишь маленькой разницей, о которой говорил Винсент Вега и которая отличает "европейскую" культуру от "американской" (и живопись-графику, соответственно, тоже). Все движения у нашго автора - правильные, все линии - волнующие, восхищения достойны даже ошибки, а если подробно, то и "за тысячу крикливых попугаев" вам не отличить оригинал от того, на что он должен был быть похож. Оригинал - это "филологическая" графика автора и его "литературная" живопись, где росчерки пера, напоминающие все что угодно - от Пушкина до Доре - остаются культурным эстампом (не штампом!) эпохи постмодернизма.