Ярославский: "Металлист" сложно было назвать футбольным клубом

— Александр Владиленович, как начиналась ваша история взаимоотношений с Мироном Маркевичем? Кто предложил его кандидатуру на пост главного тренера "Металлиста"?

— Время настолько быстро бежит, что сейчас ваш вопрос застал меня врасплох. К 2005-2006 году я вообще мало что слышал о футболе. Так, детали. Была необходимость в тренере, который даст "Металлисту" результат. Рассматривалось три кандидата (два других — Николай Павлов и Семен Альтман. — Прим. MatchDay). И остановились на Мироне Маркевиче. Мы с ним встретились в Киеве, говорили короткий промежуток времени. Я принял решение взять его и не пожалел.

— Почему именно Маркевич?

— К тому времени Красников пришел в клуб — он посоветовал. Мы с ним обсуждали, но все равно решение оставалось за мной. И, скорее всего, это была больше случайность, Господь помог принять такое решение. Это не было каким-то расчетом на основе знания футбола. Скажем так, я проанализировал определенные качества одного тренера, второго, третьего... И, исходя из профессиональных качеств, было принято решение. Я не знал футбол. Вот так Господь помог взять мне Маркевича, и вот так он оказался в "Металлисте". Вот это будет наиболее точное определение, почему я выбрал его. Фактически тот "Металлист", который я получил, было одно название. База была. Хотя базой сложно назвать... Было одно место и обложенное лет 25 назад плиткой здание с туалетом в конце коридора. Это было больше похоже на старый пригородный вокзал, чем на базу. Приехали мы туда Маркевичем. К тому времени Мирон Богданович, по-моему, года два не работал. Думаю, ему было все равно — лишь бы оказаться в знакомой среде. Поэтому, понятно, он по-своему это оценил. Присели обсуждать, рухнула кровать, крысы — все присутствовало. Базы не было, полей не было. На стадионе росли деревья, утки плавали. Это действительно так, болото было. На месте академии — бани стояли, публичные дома. В банях — то, что обычно находится на территории базаров. Не было ничего. Кровать рухнула под Маркевичем. Хотели подписать контракт, сели, он взял ручку и чуть глаз себе не выбил, когда сел на диван. Первое, что мы ему купили — какую-то солдатскую кровать, хотя бы с ножками.

— После двухлетней паузы у Маркевича были какие-то личные условия?

— Ничего. Мы так, видно, на каком-то внутреннем контакте, договорились о сотрудничестве. Когда построили футболистов, это была банда — кто в сапогах, кто в телогрейке, кто в ушанке. Честно, не помню, кто был в команде. Да и сложно назвать это командой. Это были спортивные ребята, которые собрались побегать в футбол. Вот вы сегодня собираетесь в футбол бегать, и, наверное, будете лучше экипированы, чем та команда. Я к футболу мало какое отношение имел. "Металлист" сложно было назвать футбольным клубом. Самым футбольным можно было назвать Маркевича. Из всего этого набора футбольных персонажей и атрибутов самым футбольным был он. Я же говорю, Маркевич полтора года был вне футбола, и он особо не присматривался, какой командой будет заниматься.

— Заметно было, что у него горят глаза?

— Наверное, нет, потому что я сам не болел футболом. На тот момент, когда встретил Маркевича, я еще не чувствовал, что меня будет трясти лихоманка, как трясла потом. Вот так я закрыл вопрос с тренером. Это было до Евро — непонятно сколько! Это было начало того, чего я не понимал. Того "Металлиста" начало. Но это был еще не тот "Металлист", которым он стал позже — с Шавьером, Сосой... До небес! Я никаким специалистом не был в футболе, и не представлял себе, что такое футбол. Когда мой отец, Царство ему Небесное, и брат смотрели футбол, я на них смотрел, мягко говоря, удивленно. Никаких оценок, прикидок, по тому, как все будет развиваться, я не делал. Это было спонтанное решение с "Металлистом". Я даже не скажу, что это было решение заниматься футболом. Это было, как попросили болельщики, в городе нужен был клуб. И я поддался на эти настроения — помочь городу. Это не было желание заниматься футболом, оно потом пришло. А на тот момент никакого желания заниматься футболом у меня не было. То есть, я считал, что это какой-то проект, я его подлажу, подстрою, и он продолжит себе жить, а я не буду тратить на него ни усилия, ни время.