Жемчугов рассказал, чего натерпелся в плену "ЛНР"

Недавно освобожденный из плена боевиков Владимир Жемчугов хотел покончить жизнь самоубийством, чтобы не попасть в плен.

Об этом он заявил в интервью газете "Факты".

"Это произошло ночью на поле возле Луганского аэропорта. Там, как известно, шли ожесточенные бои и территория вокруг заминирована. Зацепившись правой ногой за растяжку, я услышал хлопок и понял, что нужно бежать. Не успел. В момент взрыва инстинктивно пытался закрыть себя руками... Когда очнулся, понял, что лежу в поле и ничего не вижу. И не потому, что на улице непроглядная ночь. Я полностью ослеп. Чувствовал, как всплываю кровью, и думал, что вот-вот умру. Перевернулся на спину и пролежал так, наверное, минут тридцать. Но смерть не наступала, я все еще был в сознании. Решил доползти до дороги. Прямо на звук машин. Если честно, делал это не ради спасения. Родным будет больно это слышать, но я хотел покончить жизнь самоубийством, чтобы не попасть в плен”, - рассказал он.

Жемчугов отметил: ему было известно, что ночью по этой трассе из России в Луганск едут “Уралы” со снарядами, поэтому он лег под колонну военной техники.

“Мысленно попросил прощения у родных. Но военные машины меня объехали. Вероятнее всего, кто-то меня заметил и куда-то позвонил - потому что вскоре за мной приехала машина. Мне вкололи обезболивающее, а что было дальше, не помню. Очнулся через несколько дней в реанимации. Уже без рук”, - рассказал бывший заложник.

Как он рассказал, в больнице боевики хотели привести его в сознание для допроса.

"Меня постоянно допрашивали, давили психологически. Я лежал весь обожженный, в обломках, после очередного наркоза. А боевики в этот момент мне приставляли к виску пистолет и обсуждали, где меня закопают. "Давай в Каменке, - говорил один. - Там много цыган. Пусть выглядит так, как будто его убили цыгане". "Нет, лучше на Острой Могиле, - предлагал другой. - Помнишь, мы там уже двух закопали? "Допрос с пристрастием вели мужчина и женщина. Женщина была из "министерства госбезопасности "ЛНР". Как только она приставляла мне к виску пистолет, я начинал вслух молиться и прощаться с родными. И она говорила: "Черт побери, я не могу стрелять! Пусть уснет хотя бы - тогда убьем ". И так раз пять-шесть за ночь. Я понимал, что это отработанные психологические приемы, и не подвергался".

Как отметил Жемчугов, перед тем как идти в партизанский отряд, он упорядочил все документы и составил завещание.

"С жизнью я простился, еще когда раненый выполз на трассу и лег под "Урал", - отметил он.

Жемчугов отметил, что испугался, что может сдать своих партизан, и решил с этим покончить - перегрыз трубки капельницы и начал в них дуть, чтобы в вену попал воздух и наступила смерть: "У меня почти получилось. Но это увидели охранники. Меня связали, тут же поставили новые капельницы. И все же я не оставлял попыток наложить на себя руки. Падал с кровати, бил охранников ногами, отказывался от еды, просил меня застрелить. Ко мне вызвали врачей из психдиспансера, они стали делать уколы".