СССР получил развитие благодаря помощи от Запада, но наша память "сглаживает углы" - Павел Казарин

Писатель, журналист, публицист Павел Казарин об отношениях США и стран Европы к Советскому Союзу

Детант. Красивое французское слово, которое было в ходу пятьдесят лет назад. Обозначало "разрядку" между Западом и Советским Союзом, начавшуюся в конце шестидесятых.

Этой политике не помешало даже советское вторжение в Чехословакию в 1968 году. Президент США Джонсон уже в сентябре того года говорил о том, что "мы надеемся, что это неудача не будет иметь длительных последствий". А премьер-министр Франции Мишель Дебре и вовсе называл подавление Пражской весны "неприятным инцидентом".

Позже в своих мемуарах европейские и американские политики станут перекладывать ответственность друг на друга. Киссинджер напишет, что это Европа давила на США, настаивая на соглашениях с СССР. А европейские дипломаты станут кивать на то, что Вашингтон стремился заручиться помощью Москвы для того, чтобы выйти из вьетнамского кризиса. Чехословакия была оставлена в одиночестве.

Пятьдесят лет назад Запад отказывался понимать Советский Союз. Хотя разница проявлялась даже на терминологическом уровне. Европа и США понимали политику детанта как политику разрядки. В то время как советские партийные словари определяли ее как "результат неуклонного укрепления позиции стран социализма" и "поражение сил империализма".

При этом Советский Союз в тот момент вовсе не был на пике своей мощи. Экономические реформы, провозглашенные после смещения Хрущева, остались на бумаге. Спад фиксировался даже в официальной статистике. Диссидент Владимир Буковский писал о том, что все это дополнялось еще и политическим кризисом:

"Казалось, еще немного — и власти отступят, откажутся от саморазрушительного упрямства… Целые народы грозили прийти в движение, и это ставило под угрозу уже само существование последней колониальной империи".

Разрядка была нужна и советскому руководству. Москве требовалась передышка и помощь запада для того, чтобы залатать "узкие места" в экономике. При этом в США воспринимали администрацию Брежнева как "технократов" и "менеджеров", которым нужно помогать в борьбе против лагеря советских "идеологов". А для этого Киссинджер предлагал окутать Советский Союз "паутиной совместных интересов" и обуздать тем самым его стремление к экспансии.

Все следующие десятилетие в Соединенных Штатах и Европе звучали призывы заниматься экономикой, а не политикой. Деловые круги требовали не ограничивать торговлю с соцстранами. Призывали помогать Союзу разведывать и осваивать энергетические месторождения. Они видели СССР как обычное государство, которое сосредоточено на экономическом развитии. В то время как каждый шаг Москвы был продиктован политикой.

Спустя семь лет — в 1975 году — запад и СССР подпишут Хельсинский акт. Он фиксирует границы, сложившиеся после Второй мировой. Советский Союз подтверждает свою европейскую зону влияния. Западные банки все больше дают в долг Москве. К 1978 году СССР успел получить на западе уже 50 миллиардов долларов. 80% советского полиэтилена и 75% химических удобрений производятся благодаря импортным поставкам. С помощью американского оборудования Москва строит КАМАЗ. Советские ученые едут в США по обмену.

Семидесятые годы — это Союз-Аполлон. Поставки в СССР стратегического оборудования. Наступление на диссидентов. Советский Союз вооружает кубинцев и отправляет в Анголу и Эфиопию. Выходцы с "острова свободы" становятся социалистическим Иностранным легионом. В свой актив Москва последовательно записывает Вьетнам, Лаос, Кампучию, Мозамбик, Гвинею-Бисау и Эфиопию.

В декабре 1979 года Советский Союз принимает решение о вторжении в Афганистан. Все происходит по тому же сценарию, который за десять лет до этого был опробован в Чехословакию. "Приглашение", захват аэродрома, десант, ввод армии. Мы привыкли считать, что именно это стало началом конца. Что именно Афганистан привел к санкциям, изоляции и победе над империей зла. Но справедливости ради стоит напомнить, что изначально санкции администрации Картера сводились лишь к эмбарго на поставки дополнительного зерна (помимо уже предусмотренного контрактами) и бойкоту Олимпиады. Причем в Европе эти ограничения Вашингтона поддержал лишь Лондон. Другие столицы поначалу постарались вновь забыть о "неприятном инциденте".

Мы все — заложники нашей памяти. Она сглаживает углы и вымарывает целые главы. Дороги кажутся прямыми, а причинно-следственные связи — бесспорными. На самом деле — отнюдь не всегда.

Наше прошлое способно многому научить. Если кто-то решится в него заглянуть.