Люди с советским мышлением превращают россию в "ДНР" - Павел Каныгин

Российский журналист Павел Каныгин о том, что россия сейчас плавно переходит во времена ОРДЛО начала оккупации

Когда-то шутили (в прошлой жизни): Чечня присоединила россию. Но россии оказалось недостаточно культивировать насилие и делать его единственной объединяющей всех ценностью. россию присоединила еще и "ДНР". С ее оглушающей пустотой и безумием.

Эта в меньшей степени фигура речи, если сравнивать с Чечней. Это по-настоящему.

Я много раз был и долго работал в "ДНР". Я помню время, когда там еще принимали карточки Visa и МС, помню, как перестали принимать карточки, и местные гопники и идиоты типа Мединского резали их на части: обойдёмся российскими рублями!

Потом, в октябре 2014 года, в одном из местных ресторанов там даже стали подавать устрицы — об этом я написал отдельную статью (см. фото в конце текста). Люди умирали от голода и войны, а в центре Донецка за 350 рублей — такого, говорили мне, не было и при Украине — можно было поесть устриц. Но в декабре устриц не стало, поддерживать вые*он оказалось не на что, а голод и разрухах плодились дальше.

Из магазинов исчезали нормальные продукты, а на полках появлялись консервы разных видов и самые дешевые бакалейные товары из россии, марок которых я ни разу не встречал. Эта было необычное зрелище, когда на полках, на которых еще весной в начало войны было множество всего и разных видов, к концу 2014 года была пустота и рядом во всю длину — бутыли подсолнечного масла двух видов из Ростова. В городе невозможно было найти работу, если не считать бюджетных предприятий вроде школ, больниц, места в которых были заняты, всем остальным предлагалось идти в армию за 15 тысяч рублей. Любые бизнесы стали бессмысленны, потому что не было спроса, чтобы их содержать. Местом, где тусовались по вечерам иностранные военкоры и куда пускали по кодовому слову, стал единственный оставшийся на весь город бар с крафтовым пивом. Это было элитное времяпрепровождение. О кинотеатрах с премьерами, выставках, каких-то интересных местах забыли уже все и давно. Давно закрылись сетевые магазины, зато тут и там стали снова появляться рынки, где торговали всем подряд как в 90-е. А ведь мы говорим про Донецк, второй город в Украине по состоянию на 2013 год, суперсовременный мегаполис со всеми сервисами, вай-файем в троллейбусах, чего тогда не было даже в Москве, и велосипедными дорожками вдоль главного проспекта — улицы Артёма.

Еще через несколько месяцев в Донецке и Макеевке стали ловить и сажать в тюрьму за твиты и репосты с шутками про "ДНР", дефицит и осуждение войны; отправляли людей на подвалы по статьям о предательстве родины, то есть "народной республики". Ввели смертную казнь и уголовный кодекс, взяв за основу УК СССР от 1958 года. Это, конечно, совсем не связано с тем, что в магазинах не стало ассортимента, но произошло все очень плавно, одно перетекло в другое: нечего жрать, начинаем сажать.

В июне 2015 в городе собрался первый в истории ОРДЛО антивоенный митинг. Иностранных журналистов, которые его освещали, выгнали из "ДНР", а меня показательно арестовали, избили и обещали судить за работу на иностранные разведки. Тогда это звучало так же дико, как сегодня шизофренические слова Кирилла Клейменова о том, что Марина Овсянникова за спиной Катерины Андреевой выполняла не что иное, как задание британского посольства.

Тем не менее все то, что было в Донецке в первые годы, я вижу словно в ускоренном режиме в своей стране сейчас.

В 2015 году там меня допрашивал майор госбезопасности с выдуманным им именем Михаил Иванович. Он убеждал меня в том, что не я на самом деле являюсь автором моих репортажей. Слушать его было кошмаром, пыткой интеллекта: напротив меня сидел сорокалетний хряк, заковавший меня в наручники, и заставлял слушать про то, что я работаю на ЦРУ и даже если я не знаю об этом, то именно так дела и обстоят. И еще говорил, что ничего из увиденного моими глазами я видеть по правде не мог, а если что-то и было, то это сконструировано Западом, чьим проводником являются все журналисты. "Не бывает независимых! — кричал Михаил Иванович. — Все от кого-то зависят!". К счастью, я смог в конце концов выбраться из-под ареста. А сам Михаил Иванович остался в Донецке — продолжать срать в мозги другим арестованным, и все оставшиеся в ОРДЛО люди оказались в той или иной степени заложниками.

В 2015 году невозможно было себе представить, что когда-нибудь он переедет в россию. Но это случилось. Кошмарный сон и психоделическое сафари, которое вы могли испытать в "ЛДНР", пришло в россию. Люди с мышлением Михаила Ивановича, советской версии мистера Смита, принимают решения о том, как жить нам и нашей стране, и они повсюду. Всех окунули в это ОРДЛО.

И если сначала вам померещатся в этом устрицы и кредиты на развитие бизнеса и поддержку семей, то скоро вы поймёте, насколько печально это все заканчивается.