Гостомельский ад: жительница города рассказала об ужасах "зеленого коридора"

Жительница разрушенного в ходе ожесточенных боев Гостомеля Людмила Чичканева рассказала о том, через что надо пройти мирным жителям, чтобы эвакуироваться в безопасное место.

Своей историей она поделилась в Фейсбук.

"Некоторые спрашивали, почему люди из Гостомеля не пользуются зеленым коридором: "Надо же просто выйти и идти к автобусам".

Я вышла и ушла. Муж вытолкал в спину – как бы я ни кричала и ни причитала. Предупреждали, что мужчин могут не выпустить, а Сергей ко всему еще и болен, едва передвигался… Но вынуждена была согласиться, когда поняла — должна донести до наших хронологические записи Сергея. Теперь я знаю, что это была минута слабости, которую я бы никогда в жизни себе не простила и жить бы с тем не смогла. Зато я вместе с несколькими сотнями людей обошла дважды почти весь Гостомель и увидела то, чего через две недели жизни на полу в кухне (подвал у нас никакой) представить не могла.

Фото не мои. Сделать снимок – смертельная опасность, телефоны у нас забирали в первую очередь. Я свой умудрилась сохранить (ибо орки – сплошь тупые валенки), но зарядки уже не было. Мне тот день, очевидно, был дан для того, чтобы я это увидела. После унизительных издевательств относительно смены места эвакуации (люди с малыми детьми на руках, старые немощные люди вынужденно бежали 10-километровые марафоны из одной точки городка в другую, чтобы то там, то там за два-три-четыре часа ожидания в очередной раз услышать, что автобусы если и пропустят, то не сюда – причины, версии, сплетни ходили разные) стало понятно, что первый морозный вечер и ночь во время комендантского часа мы все, около 300 человек, проведем, скорее всего, под открытым небом.

Часть жильцов была по собственным автомобилям, и им уже можно было, наверное, позавидовать, потому что, например, соседская семья, с которой мы шли вместе — три женщины и девочка 1 год 8 месяцев выскочили в чем были после двухнедельной непрерывной жизни в подвале, без света, отопления и воды, без питания для малышей… На одной из девочек вообще была легкая куртка поверх пижамы… Но часть из нас спасло от ночной метели укрытие, о котором мало кто знал, но шепотом люди передали, куда надо двигаться.

Это будет когда-то отдельная история, я пока не могу об этом говорить. Самое страшное мгновение — когда я в рюкзаке не нашла записи Сергея. Потерять я их не могла, скорее всего, он забыл, не успел их мне положить. В том бункере мы совсем не слышали взрывов, к которым уже и привыкли ровно как 14 дней – первый разбудил меня 24 февраля плюс-минус 4 утра… А теперь уже 9 марта.

Ночь я не спала. Утром я должна была сделать выбор — остаться в бункере и волонтерить, потому что там куча людей, нуждающихся в опеке и помощи, или пробираться домой. Одной мне не пройти. Это около 10 км по открытой местности. О пропавших или убитых одиночках и расстрелянных машинах с семьями я за ночь узнала — за край восприятия, осознания…

Но с 10 утра нас снова начали фаршировать обещаниями об автобусах. И они действительно были – 50 автобусов на Стоянке, но орки всячески блокировали эвакуацию, объясняя опасностью минирований по трассе.

После 13.30 часов нашу огромную группу подперли орки на БТРах, направили молча автоматы (около 500, вероятно, людей), образовалась давка, люди побежали во внутренние дворы… Кто-то имел связь с организаторами эвакуации и нас снова сориентировали идти обратным путем на площадь до Стеклозавода, который дотла сгорел накануне (дымило три дня), и это был выход для меня — потому что большая часть людей согласились на этот маршрут, хотя и не очень надеясь на автобусы, зато многим ближе к домам.

До дома я добралась в 16.00. О встрече с мужем не буду рассказывать. Единственное — о записях. Они просто выскользнули на пол, когда Сергей пытался положить их мне в рюкзак, но мы в темноте этого не заметили. За полчаса вдруг у меня появилась связь и пришло сообщение, что мои спутники уже сели в автобус, подобравший людей буквально в 600 метрах от нашего дома, и что мы еще можем успеть.

Но на те 600 метров уже не было сил не только у больного мужчины, а и у меня. Двойной марш-бросок в неудобной обуви и одежде под неожиданно морозный и сильный ветер – губы полопались, вся мокрая, на подошвах – водянки. Идти не могу. В доме минусовая температура. Света, газа нет давно. Остались ночевать у соседей. Это вообще героическая семья. О них – отдельно. У них еще остался туристический прибор, на котором можно было заварить чай и кофе…

На следующий день к нам пришло известие, что автобусы будут еще ближе к нашей стороне — возле Гуманитарного института. И хотя мы уже все обсудили с мужем — что остаемся и никуда не идем, я сказала то, что померещилось мне еще в ночь с 24 на 25 февраля: "Бери эту инвалидную коляску, кладем рюкзаки и идем. У нас есть час". С внуками я до того места прогулочными шагами добиралась за 35-40 минут. "Люда, ты шутишь?" — "Нет!". "Не будет автобусов — вернемся." Мы пришли.

Ставлю здесь только эти фото – это все меньше, чем 1 км от нашего дома. Мы его даже не закрывали. Просто накинули крючок", — написала она.

Как сообщалось ранее, политолог Кирилл Сазонов рассказал о том, что ему пришлось пройти, чтобы уехать из временно оккупированной Бучи.