Бабье царство

Во время Мостры будут показаны фильмы Любови Аркус и Кирилла Серебренникова. Каждый год киношники твердят стародавнюю мантру: "Главное – не победа, главное – участие". Не верьте. И в прокате, где меряются сборами, и на фестивалях, где соревнуются за призы, состязательный момент очень важен. А на Венецианском фестивале подавно. Взять хотя бы Альберто Барберу, вернувшегося руководить Мострой после многолетнего изгнания. Вновь приняв на себя роль венецианского демиурга, которую он уже исполнял на рубеже тысячелетий, Барбера тут же учредил на острове Лидо кинорынок, о бессмысленности которого твердил предыдущий руководитель Марко Мюллер, и отказал от стола многочисленным голливудским знаменитостям, приезжавшим сюда покрасоваться при прежней власти.

Фестиваль получится менее звездным, но более деловым. Барбера, интеллектуал левых убеждений и многолетний директор феноменального Музея кино в Турине, гордится тем, кому он сказал "нет". Он не позвал в Венецию, например, Тома Тыквера с "Облачным атласом", Джо Райта с "Анной Карениной" и База Лурмана с "Великим Гэтсби" – а между тем обеих экранизаций очень ждали, и, наконец, дважды обладателя "Золотого льва" Энга Ли с "Жизнью Пи". Зато здесь представят 2-ю часть радикальной трилогии австрийского документалиста Ульриха Зайдля "Рай" (после скандальной "Любви" о секс-туризме он снял картину про миссионеров с подзаголовком "Вера"), и это не случайно: именно Барбера 10 лет назад открыл Зайдля для широкой фестивальной публики, показав в Венеции "Собачью жару".

Тогдашний председатель жюри Нанни Моретти пришел от фильма в ужас, наградив вместо него компромиссную комедию Миры Наир "Свадьба в сезон муссонов". И что вы думаете? Наир ведь тоже открытие Барберы, и в этом году ее новая лента "Фундаменталист поневоле" открывает фестиваль.

Смелое решение отборщиков начать смотр с картины, практически лишенной звезд, но затрагивающей важную политическую тему (несправедливое преследование американских мусульман после событий 11 сентября), достойно уважения, но, в конечном счете, именно оно привело к парадоксу. Наир, чей последовательный космополитизм давным-давно отрешил ее от традиций индийского кино, по сути, изготовила вполне голливудский фильм, хоть и произведенный независимыми студиями. Главный герой (красавчик Риз Ахмед) решает извечные дилеммы, выбирая между карьерой в престижной нью-йоркской консалтинговой компании и призванием, вынуждающим отказаться от рациональной модели бытия во имя семьи и национальной культуры.

При этом по сути "Фундаменталист поневоле" – антиамериканский манифест, сталкивающий лбами циничный и рационалистичный Запад с Востоком, не думающем о выгоде, но помнящем о духовных ценностях. В той картине мира, которая представлена в фильме, каждый американец – или прагматичный эгоист, или агент ЦРУ, а каждый пакистанец хотя бы немножко поэт, даже когда надевает пояс шахида. Бесспорно, такая концепция всецело отвечает взглядам европейских левых, и потому фильм найдет немало поклонников – если им удастся закрыть глаза на банальность интриги и одномерность действующих лиц.

Венеция не заметила Тарантино
Венецианский кинофестиваль объявил свою программу. Россию в основном конкурсе представит театральный и кинорежиссер Кирилл Серебренников – ему предстоит состязаться с Теренсом Маликом, Такеши Китано...

Впрочем, в этом году президент жюри, культовый режиссер Майкл Манн ("Схватка", "Соучастник") будет избавлен от выбора между Зайдлем и Наир: фильм индийской постановщицы представлен вне конкурса. Но и без того судьям найдется, о ком и о чем поспорить. Будто нарочно в пику Канну – извечному сопернику Венеции (Каннский фестиваль 2012 года был по преимуществу европейским), здесь доминируют американцы – хоть и не из Голливуда: мастер авторского трэша Хармони Корин, мэтр жанрового кино Брайан де Пальма, великий Терренс Малик и его последователь, любитель парадоксов Пол Томас Андерсон. Компанию им составят именитые азиаты – японец Такеси Китано, кореец Ким Ки-Дук и филиппинец Бриллианте Мендоза.

Другой концептуальный ответ Канну – феминистская составляющая селекции. На Лазурном берегу женщинам-режиссерам вовсе не нашлось места, за что отборщиков резко критиковали. Зато в Венеции собраны едва ли не все яркие дамы-постановщицы последних лет – за исключением разве что нашей Киры Муратовой. Разумеется, выбор фильма Миры Наир для церемонии открытия – еще один осознанный жест. Вне конкурса покажут новые картины Лилианы Кавани и Сары Полли, одну из параллельных программ откроет альманах короткометражек, снятых женщинами, для финала припасли режиссерскую работу дочери Джона Кассаветиса Ксан, а в конкурсе участвуют Валерия Сармиенто, Франческа Коменчини и Джессика Вудворт. Приятно сознавать, что в этом раскладе нашлось место и для российской участницы – многолетней руководительницы питерского киножурнала «Сеанс» Любови Аркус, которая дебютировала в режиссуре документальной лентой "Антон тут рядом".

Антон – мальчик с диагнозом, в принципе отрицаемым российской медициной: он аутист. Он живет вдвоем с матерью, которая вскоре умрет от лейкемии. Отыскав своего героя и познакомившись с ним, автор фильма вдруг осознает, что не способна остаться в стороне – чтобы этот сюжет получил продолжение, в него необходимо вмешаться.

Описать эту картину как историю подростка-аутиста – значит ничего не сказать. Аркус последовательно нарушает важнейшие табу современной документалистики: сопровождает видеоряд подробным закадровым комментарием, вводит в фильм саму себя, постепенно превращается из рассказчика в героиню, равноправную с Антоном (доходит до того, что оператор кричит ей: "Люба, выйди из кадра"), и добивается удивительного эффекта: финал истории начинает зависеть от ее поведения и решений. Из фильма об ужасающей социальной проблеме "Антон тут рядом» вдруг становится притчей о равнодушии и – о чудо – его преодолении. "

Безупречность жизненного проекта по спасению одинокого мальчика не мешает задаться вопросом о законности его превращения в кино. Но и на него находится ответ: к финалу Аркус прямо говорит о том, что важнейший персонаж картины – камера, которая и дала Антону свободу, помогла ему установить контакт с окружающим миром и примириться с ним. Возможно, фильм бы не сложился, если бы не человек, в руках которого эта камера оказалась. Алишер Хамидходжаев, один из лучших российских операторов, хранит деликатную дистанцию и не лезет героям в душу, умудряясь увидеть и показать универсальность ситуации: аутистом в России может стать буквально любой.

Хамидходжаев, кстати, лауреат Венецианского фестиваля за работу над "Бумажным солдатом" Алексея Германа-младшего. По странному совпадению, единственный конкурсный русский фильм снимал еще один виртуоз – Олег Лукичев, хорошо знакомый венецианской публике по другой ленте Германа-младшего, "Garpastum". Работа Лукичева в "Измене" Кирилла Серебренникова, безусловно, заслуживает того, чтобы быть отмеченной здешним – да и любым другим – жюри. Головокружительные панорамы, снятые единым планом, плавное движение вуайеристской камеры, проникающей в запретные зоны интимной жизни, но способной умолчать о самом важном, превращают болезненную семейную драму в неизменно увлекательное зрелище.

Это заставляет даже забыть на время о том, как отстраненно, холодно и абстрактно в подаче Серебренникова выглядит избитый сюжет о мужчине и женщине, узнавших, что их супруги спят друг с другом. После "Юрьева дня" – фильма о поиске национальной идентичности – режиссер снял картину диаметрально противоположную: угадать, что действие происходит в России, можно лишь по косвенным признакам, а главные роли поручены двум европейцам, немецкой актрисе Франциске Петри и македонцу Деяну Лиличу. На всякий случай их герои лишены и имен, и биографий, да и характеров, данных лишь в самых общих чертах. Тем не менее уйти от себя Серебренникову не удалось: под глянцевой оболочкой скрыта чисто русская рефлексия, смешивающая страсть и грех, вину и боль в единый запутанный клубок, что позволяет безошибочно опознать культуру, к которой принадлежит "Измена". Автор русский, и это, как водится, многое объясняет. Остается напомнить о том, что другой "европеец с русской душой", Александр Сокуров, ровно год назад получил здесь "Золотого льва" за своего "Фауста".