Бремя "Восточного партнерства": что ищет ЕС в Украине?

Решение Украины отложить подписание Соглашения об ассоциации с ЕС за неделю до открывающегося сегодня в Вильнюсе третьего саммита европейской программы Восточного партнерства уже детально рассмотрели и прокомментировали СМИ, эксперты и политики России, ЕС, США, Украины и остальных государств "Восточного партнерства" (Армении, Азербайджана, Беларуси, Грузии и Молдовы). Большинство из них рассматривали эту проблему с экономической точки зрения - что выгодно Киеву, и каковы интересы Брюсселя и Москвы, с геополитической - быть Украине в орбите России или ЕС, или правочеловеческой - свободу Юлии Тимошенко!

Вместе с тем в стороне остался ответ на главный вопрос, зачем вообще Евросоюзу Украина? В действительности? Почему эта история вызвала в Европе такое внимание, а решение Киева - совершенно истерическую реакцию европейского истеблишмента?

Конечно не из-за экономики. Украинский рынок достаточно емкий, однако не играет для ЕС практически никакой роли - сюда идет менее 1,5% европейского экспорта, а импорт составляет менее 1%. По самым оптимистичным прогнозам Еврокомиссии, в случае создания зоны свободной торговли объем европейского экспорта мог бы вырасти на 10-15% за 5 лет от этой величины, то есть прирост европейского экспорта от зоны свободной торговли с Украиной в масштабах ЕС составил бы 0,15% за 5 лет. В пределах статистической погрешности.

Расстроился ли Евросоюз из-за "победы России" в "перетягивании украинского каната"? Да. Но тоже не слишком сильно. И в Брюсселе, и в столицах-спонсорах программы "Восточного партнерства" - Риге, Вильнюсе, Варшаве и Стокгольме все прекрасно понимают, что это лишь частное решение руководства Украины. Впереди президентские выборы, да и действующий Президент Украины всегда пытался играть на противоречиях Москвы и Брюсселя. Никто всерьез не думает, что Украина окончательно и бесповоротно предпочла Евросоюзу Россию.

Причина европейской фрустрации гораздо более глубокая и менее очевидная. Она лежит в основе "общеевропейского менталитета". Это старая игра под названием "распространение европейских ценностей". Которая гораздо старше и самих европейских ценностей.

В нее очень серьезно играют европейские интеллектуалы и политики. Цель - распространить принятые для западного общества стандарты и ценности на как можно большую территорию. Смысл - чем больше людей думают одинаково, живут по одинаковым принципам в государствах одного типа - тем более гомогенно, стабильно и безопасно общество. На эту игру Евросоюз, и западное сообщество, в целом, тратит огромные усилия. Более того Запад рассматривает ее ни много, ни мало - как свой долг перед всем человечеством. Это именно то чувство, которое Редьярд Киплинг воспел более 110 лет под названием "бремя белого человека" - с которым европейские колонизаторы несли цивилизацию народам Африки и Азии. Впрочем, копнуть можно и глубже - у католического и протестантского миссионерства те же корни.

Сегодня эта идея трансформировалась в распространение "западных ценностей" во всем мире.

Казалось бы что в этом плохого? Опуская теорию, посмотрим на конкретные примеры.

Первый принцип демократии - свободные выборы. Он гласит, что большинство всегда право. Увы, ЕС первый отказывается признать демократически избранных лидеров, которые Евросоюзу не нравятся. Так было с победой на выборах в Палестине партии "ХАМАС", так было с победой Мухаммеда Мурси в Египте. В скобках упомянем, что и Адольфа Гитлера также избрали абсолютно демократическим путем. А еще в европейских демократиях партия, честно победившая на выборах, может вообще не войти в правительство. Что происходит сейчас в рамках формирования кабинета министров в Люксембурге, или как было в Бельгии в 2011 году. Можно, конечно, считать, что все это - просто многочисленные исключения.

Второй принцип - меньшинство, будь то политическое, национальное или сексуальное, должно иметь гарантии собственной защиты перед большинством. Увы, этот принцип уже доведен до глубокого абсурда в самой Европе, где представители меньшинств сегодня зачастую диктуют свои условия всему обществу. Одним из примеров является проблема иммиграции, которую европейские СМИ сегодня могут позволить себе обсуждать только под одним углом - защиты и обеспечения гуманитарных прав беженцев из длиннейшего списка стран, начинающегося с Сирии, Ливии и Афганистана, и заканчивающегося Румынией и Болгарией, которые уже 5 лет как члены Евросоюза, и не вполне понятно, почему выходцы оттуда вообще нуждаются в какой-то дополнительной защите. При этом тему этнических гетто, которые занимают сегодня от отдельных кварталов до небольших европейских городов, где говорят на арабском, европейские законы действуют не всегда и куда без острой нужды не наведывается полиция, СМИ стараются обходить стороной. Также как и проблему национальных преступных группировок. За подобные рассуждения легко можно получить в Европе, гордящейся своим плюрализмом мнений, клеймо расиста, которое может стоить карьеры.

Третий принцип западной демократии - свобода слова. О том как он работает на практике - смотри предыдущий пункт. Самоцензура в современных западных СМИ - жесточайшая. Каждый журналист точно знает, какие темы лучше не трогать.

Пример - война в Ливии. Перед ее началом в период протестов против Каддафи, все СМИ стран Евросоюза писали только о "поднявшемся народе" и его мирных демонстрациях, которые жестоко подавлялись "кровавым режимом". Никаких вариаций. Одни и те же выражения. Единый смысл. О среднем уровне благосостояния в этой "диктаторской стране" с бесплатной медициной, образованием и почти бесплатными продуктами питания в свободной западной прессе никаких упоминаний не было. Затем был период боевых действий и бомбардировок НАТО, которые освещался широко и активно - за повстанцев болела вся Европа. Впрочем, НАТО время от времени журили за жертвы среди мирного населения. После ликвидации Каддафи и перехода гражданской войны в Ливию в тягучий и безнадежный конфликт всех против всех, начала постепенного распада страны и ее перехода под власть вооруженных группировок - европейские СМИ о Ливии полностью забыли. Словно и не воевали 9 месяцев за ливийскую демократию. Затем про Ливию вспоминали в прессе только при нападениях на иностранные посольства или похищениях министров и главы государства "неизвестными вооруженными лицами". Сегодня о Ливии западные СМИ вновь вспоминают часто, но исключительно как о еще одной горячей точке на карте мира, причем в такой тональности, словно там все всегда так и было. Словно европейцы и не принимали самого активного участия в ее создании.

Другой пример, более локальный. В Литве действует судебная статья за "отрицание советской агрессии и оккупации в 1940 и 1991 годах". Сроки, впрочем, обычно полагаются условные. В этой связи было бы любопытно узнать, кто рискнет в этой стране опубликовать диссертацию нынешнего президента Дали Грибаускайте, которую она защитила в 1988 году в Академии общественных наук при ЦК КПСС на тему "Взаимосвязь общественной и личной собственности в функционировании личного подсобного хозяйства" в литовской деревне. За нее Грибаускайте получила степень кандидата экономических наук по специальности "политическая экономия социализма". Про оккупацию в рассматриваемый период там нет ни слова.

Наконец принцип прав человека, который родился из французского тезиса о праве каждого гражданина на защиту перед "левиафаном государства". Против чего возразить действительно невозможно. Только почему-то разгон уличных беспорядков с помощью водометов в Минске - это жесточайшее нарушение права на свободу собраний. А разгон агрессивной толпы точно такими же водометами в Брюсселе - защита общественного порядка. Да и вообще европейцы гораздо охотнее борются за права человека в странах, которые еще недавно было принято называть "отсталыми обществами". Сегодня, впрочем, этот некорректный термин уже вышел из употребления. Внутри же Евросоюза эта тема больше используется как аргумент при приеме женщин на работу, или в отчаянной борьбе политэмигрантов за предоставления им европейского гражданства.

Проблема современной "интеллектуальной Европы" в отношениях с соседями - это страх перед окружающим миром, ограниченность в способности воспринимать его многообразие при полной уверенности в собственной правоте во всех ситуациях. Европейские политики хотят, чтобы все их соседи - от белорусов до арабов думали одинаково - на французский, немецкий или британский манер. Между этими 3-мя мировозрениями есть огромная разница, но она несоизмеримо меньше, чем разница между видением мира у любого из представителей этих 3-х великих наций и выходца из не менее великой османской культуры - современной Турции, или персидской - современного Ирана.

Увы, под мультикультурализмом европейцы обычно подразумевают поддержку национальных традиций, вроде фольклорных танцев, тогда как мировоззрение, а значит структура общества и его политическое устройство у всех культур должны быть одинаковыми - "цивилизованными и западными", то есть принадлежащими к западной цивилизации.

Сегодня об этом так прямо и заявляют как многочисленные европейские СМИ, так и политики, рассматривая ситуацию вокруг Украины, на которую "давит Россия" блокируя ее "воссоединение с западной цивилизацией".

Миссионерское стремление перекраивать окружающий мир на свой манер - здесь зачастую наивно искренне. Очень многие европейцы, в том числе высшие чиновники и политики в частных беседах высказывают мнения, которые свидетельствуют, что они действительно верят, что все люди не просто равны в своих правах, но изначально одинаковы. А это значит, для них всех годится политическая система, которая относительно успешно работала на протяжении последних 60 лет в Европе и США. (До этого она давала неприятные сбои, в частности в Германии в 1932 году). Тот факт, что у Евросоюза сегодня проблем не меньше, чем достижений, и экономический кризис лишь одна из них, причем не самая серьезная, эту уверенность нисколько не снижает. Напротив, мысль о том, что в единую Европу даже в таком ее состоянии, как сегодня, стремятся другие государства греет самолюбие европейских функционеров.

Как следствие, решение руководства Украины отказаться от немедленного подписания Соглашения об ассоциации стал не только ударом по европейскому самолюбию, но и был воспринят как символическое поражение в игре за "западные ценности".

Именно этим, кстати, объясняется и категорическое нежелание ЕС отказываться от своих требований к Украине по пересмотру избирательного и судебного законодательства и освобождению Юлии Тимошенко в обмен на подписание Соглашения об ассоциации. Эти требования убеждают европейских лидеров, что их действия действительно подтягивают Украину к западным стандартам. Если бы Брюссель и Вильнюс интересовали только экономические выгоды или чисто геополитическое соперничество с Россией, то отбросить эти требования во имя результата не составило бы труда. И это особенно обидно для Евросоюза, которому позиция России кажется беспринципной. Но это не так. Россия хорошо помнит 1990-е годы и то, как Брюссель, Страсбург и Вашингтон учили ее демократии и свободному рынку. Поэтому позиция РФ имеет свою идеологическую основу. С точки зрения Москвы, каждое общество имеет право на выработку своей модели государственности, и не должно принуждаться к готовым штампам извне.

Действия Евросоюза сегодня поразительно напоминают отчаянные усилия СССР, поддерживать как можно большее количество государств всего мира, которые согласились объявить себя "социалистическими", хотя многие из них к социализму в советском понимании имели самое отдаленное отношение. Сегодня ЕС наступает на те же грабли - пытается построить демократию западного образца в кратчайшие сроки во всех странах, до которых может дотянуться.

На практике, по итогам ускоренной демократизации получается, в лучшем случае, симуляция демократического общества - как в Грузии в период правления Саакашвили. Или в Косово. Другим результатом становится тщательное выращивание иллюзии демократизации - как в Афганистане после 12 лет военной кампании НАТО. Афганский самообман западного общества дошел до того, что в Брюсселе назвали "успехом демократизации" отказ Лойи джирги (парламента) возобновить применение смертной казни через забивание камнями в качестве наказания за супружескую измену. Катастрофические примеры попыток Запада способствовать быстрому "становлению демократии" - это Сирия и Ливия.

Все эти случаи не опровергают тот факт, что западная демократия - это вполне работоспособная государственная система. Они лишь свидетельствуют, что в чистом виде она работает не везде. Эта система была придумана, создана и отшлифована обществами Западной Европы. Она рассчитана исключительно на западный менталитет. В чистом виде она действует эффективно (в большинстве случаев) только в Европе и в полностью "адаптированных" бывших колониях - США, Канаде, Австралии и Новой Зеландии, где местное население было фактически замещено выходцами из Европы. В остальных демократических странах мира эта система сильно адаптирована под национальные условия, на что ушли десятилетия тонкой подстройки политических институтов под требования общества. Навязать этот процесс извне, или заставить общество принять за год-два разработанные за его пределами законы - невозможно. Оно либо их отторгнет, либо утвердит и начнет аккуратно обходить.

Корр. "ИТАР-ТАСС" Денис Дубровин

Брюссель, 28 ноября.

[news id="651011"]