Смех – наша сила и оружие, но байки "Квартала" – это ниже плинтуса - Виталий Чепинога

Комедия – это трагедия плюс время, и нам уже не болят шутки о Второй мировой

В природе человеческого юмора, смеха – до сих пор много неясного и непонятного. Почему то, что смешно одним людям, совершенно не смешно другим. Почему у одних людей есть чувство юмора, а другим – не досталось. Еще Аристотель в древней и утраченной части своей "Поэтики" пытался выяснить природу смешного, установить какие-то правила и закономерности, которые делают привычное смешным. Но это случилось только в романе Умберто Эко "Имя розы", и на самом деле Аристотель такого не писал.

Впрочем, смех – это очень важная часть человеческой культуры. Это то, что отличает его от животного, потому что только людям даровано умение смеяться, шутить, веселиться.

Смех, как ни странно, особенно важен в смутные времена, то есть в те времена, в которых мы с вами и живем. Со смехом мы как-то пережили всемирную пандемию ковида, со смехом встретили врага 24 февраля 2022, пусть это и был смех сквозь слезы. Мы смехом разбавляли страх, отчаяние, тревоги. И в этом нет никакого смертного греха. Смех – это то, что не дает нам сойти с ума. Не разрешает кортизолу и адреналину выесть нас изнутри. Словом, смех очень важен для нас сегодня. Говорят, что смех продлевает жизнь. В критические времена он действительно ее продлевает. В конце концов "чтоб не плакать, я смеялась" — это еще Леся говорила.

Поэтому и неудивительно, что нас так задели последние шутки "95 квартала", посвященные нашей общей беде, нашему общему горю, нашим беженцам и переселенцам. Задели до той степени, что мэр оккупированного Скадовска требует официальных извинений, а люди в социальных сетях требуют запретить "95 квартал", наказать шутников и прекратить шутить до конца войны.

Этот "инцидент" ставит нас перед более глубокими и риторическими вопросами. Когда стоит смеяться? Над чем можно смеяться? Какие шутки недопустимы и неуместны?

Вряд ли мы это выясним окончательно.

Мир во все времена смеялся во время войн и разных бедствий. Одна из самых смешных книг, мною прочитанных, посвящена I мировой войне. Все вы читали ее и знаете. Она называется "Приключения бравого солдата Швейка" Ярослава Гашека. Особенно в украинском переводе Степана Масляка это шедевр. Так же мир смеялся и во время Второй мировой, вспомните хотя бы "Великого диктатора" с Чарли Чаплином в роли Гитлера. А сколько комедий, в том числе французских, посвященных жесточайшим бойням в истории человечества, мы пересмотрели за всю свою жизнь и весь свой кинематографический опыт!

То есть во время войны смеяться таки можно. Героика и смех – оптимальное сочетание, чтобы пройти через трудные времена со здоровой головой и адекватной психикой.

Нашу войну не зря называют первой "креативной войной". И шутки, юмор – часть этого креатива. Война породила какое-то бесчисленное количество качественных мемов, рисунков, шаржей, мерчей, плакатов, календарей… И это тоже помогало нам выжить, стало органической частью новейшей украинской культуры.

Потому вопрос в другом: качество смеха. Каким он должен быть?

Украинская культура – традиционно смешливая. Все народные традиции, праздники, колядки и щедривки, свадьбы и гуляния основаны на "смешном". Степан Руданский и Павло Глазовой, Остап Вишня и Андрей Сова, Степан Олейник, Штепсель и Тарапунька – все это наше, украинское.

Но вы никак не заставите современного человека читать Глазового и Вишню, когда он этого не хочет. Смех "насадить" невозможно. Вы можете сколько угодно рассказывать человеку о том, что в крабовых палочках нет крабов и что лучше есть настоящих крабов. Но если человек того краба никогда не видел, то он ему и не нужен. Уже не говоря о цене. Невозможно принудить ко вкусу и мере. И поскольку сам смех и юмор являются базовой потребностью человека, тот же человек ищет и находит его там, где к нему пролегает самый короткий и самый простой путь. В телевизоре, в Инстаграме, в ТикТоке. А что нам предлагают телевизор и социальные сети? "Квартал", стендаперов, "Дизель-шоу" и т. д.

Смех, юмор – это товар, это то, что хорошо продается, на него есть постоянный запрос. И люди этим пользуются. Уже очень много сказано о том, что уровень большинства украинских стендаперов и разных "кварталов" и "…шоу" не выдерживает никакой критики. Но люди идут на те шоу и слушают те байки, которые с моральной, нравственной, да и с эстетической точки зрения находятся значительно ниже плинтуса.

Смеховую культуру нельзя создать с нуля, так же, как не создашь с нуля политическую культуру. Это годы и годы тяжелой, системной и последовательной работы. Не заставишь обывателя смеяться над тем, что для него не смешно и совершенно непонятно.

И это не подлежит никакой административной цензуре. Смех и юмор не запретишь, даже если он тебе не нравится. У раннего Василия Симоненко была такая детская стихотворная сказка "Цар Плаксій і Лоскотон". Тот царь заставлял всех плакать и запрещал смеяться, но он плохо кончил.

Так что делать? Да, ничего не делать.

Выход только один: те, кто несут смеховую культуру в народ, в публичное пространство, имеют доступ к средствам массовой информации, должны сами для себя установить какие-то красные линии. Это дело самоконтроля и личной ответственности. Только так.

Это дело твоего вкуса и твоей меры. Нельзя смеяться над беженцами, нельзя смеяться над тем, кто искренне, пусть и неуклюже, пробует впервые в жизни заговорить на украинском, нельзя смеяться над людьми, которые потеряли свою родину, нельзя смеяться над обстрелами и бомбардировками.

Это вещи настолько простые и понятные разумному адекватному человеку, что их даже объяснить трудно. Это нужно чувствовать. И если есть хоть одна "клепка" в твоей голове, ты никогда не пошутишь об украиноязычной беженке из Скадовска. Потому что это низко, подло и не смешно.

Вуди Аллен размышлял над тем, что такое комедия. И пришел к выводу, что комедия – это трагедия плюс время. Время нивелирует наши переживания, убирает свидетелей этих переживаний, затирает эмоции, переоценивает саму историю. И смотрите, нам уже совсем не болят комедии о Второй мировой войне, я слышал, что даже о Холокосте кто-то пробовал умеренно шутить в кинематографии. Это – горе и беды не нашего времени. Они нам, может, и болят, но не так, как у нас болит наша война. Потому что мы живем в этой войне.

Смех – это наша сила, это – наше оружие. И нельзя позволить себе превратить силу в фарс.