"Препарат или врачи, но виновные есть!": в Днепре родные умерших после операций пациентов стремятся к справедливости

Расследование продолжается по поводу ненадлежащего выполнения профессиональных обязанностей врачами, но никто из них не отстранен.

Через месяц после трагедии, когда плановые операции в Городской многопрофильной клинической больнице матери и ребенка им. проф. М.Ф.Руднева в Днепре закончились смертью для двух пациентов и осложнениями для еще девяти, медучреждение возобновило госпитализацию. Это вызвало возмущение семей пострадавших.

Родные настаивают: на время следствия медики, которые могли быть причастны к гибели пациентов, не должны работать. "Телеграф" выслушал аргументы семей, потерявших самое дорогое — детей.

"Я хочу выйти из этой игры!"

Скандал вокруг медицинского учреждения в Днепре разразился 12 августа, тогда стало известно, что сразу 11 пациентов — пятеро взрослых и шестеро детей — получили осложнения после плановых операций. Среди пациентов, чье состояние ухудшалось каждый час, был 11-летний Илья Шишаков.

– Моему сыну на 10 августа была назначена операция, почти косметическая, – рассказал "Телеграфу" отец парня Роман Шишаков. — Клиника Руднева близка к нам территориально, буквально в квартале находится, и мы неоднократно обращались сюда, даже к тому хирургу, который должен был делать операцию. То есть мы шли в понятное нам место к понятному врачу.

Сама операция, по словам Романа, прошла нормально и в 13 часов сын уже был в больничной палате хирургического отделения. Через час отец проведал его, но Илья еще выглядел слабым и сонным, взрослые это списали на "выход из наркоза".

— Единственный момент, на который обратили внимание, после операции прошло два часа, а сын только раз помочился полноценно, а второй, хоть и говорил, что хочет в туалет, совсем чуть-чуть, — добавляет Роман. — Еще через два часа у сына повышается температура, его тошнит, возникает рвота. Жена спрашивает врачей, нормально ли это, потому что у нас есть старший сын, которого оперировали несколько раз, и мы видели, как он восстанавливался после наркоза. Обычно пара часов и дети уже бегают по коридорам и мешают врачам, а тут все было не так. К тому же и у соседа по палате, прооперированного в тот же день, были схожие симптомы. Но медики уверили, что все хорошо. Где-то в 18 часов Илья начинает жаловаться на боль в пояснице и ногах, ему ставят капельницы, то есть вливают в него жидкость, но из него ничего не выходит, он не мочится.

Еще через час кожа Ильи приобретает желтый оттенок, температура не падает. Дежурный врач, которому задает вопрос жена, почему так происходит, отвечает: "Мамочка, что вы хотите, чтобы я вам ответила?! Идите к ребенку". Между 22 и 23-ю часами сын желтеет еще сильнее, у него появятся так называемая "мраморность" кожных покровов и сыпь на руках и ногах — такие мелкие крапинки, которые бывают, как прищемишь палец и кровь запекается под кожей. И снова врачи уверяют, что все хорошо. В 1 час ночи (уже наступило 11 августа) мне звонит в истерике жена, говорит: "Забери меня, потому что Илью переводят в реанимацию, а меня туда не пускают", — говорит отец парня.

Уже в 7 утра родители получили сообщения из медучреждения, что Илью переводят в Днепровскую областную детскую клиническую больницу. Через несколько часов они наконец-то услышали от медиков объяснение происходящему с ребенком.

— Заведующий отделением интенсивной терапии говорит, что у Ильи полиорганная недостаточность, то есть у него отказали внутренние органы, в частности почки и печень. Уже были сложности в работе легких и сердца, — говорит Роман. — Я спросил: "Мы выкарабкаемся из этого?", на что услышал: "Общая практика украинская, мировая — выход из этого состояния — 20-40%, но при условии, что пациент попадает к нам в первый день, когда начинаются проблемы. Вы к нам попали на второй".

Далее события разворачивались так: после обеда сыну делают диализ. При этом он в сознании и полон боли, ему было очень страшно и он говорил мне: "Папа, я не хочу больше здесь быть! Я хочу выйти из этой игры!" Где-то в 17-18 часов в больницу привозят других детей из клиники имени Руднева, состояние которых также ухудшилось после проведенных операций. А у сына в 22 часа сильно падает сатурация, его переводят на аппарат искусственной вентиляции легких, вводят в медикаментозный сон, откачивают около литра жидкости из легких. В 1:50 уже 12-го августа у Ильи останавливается сердце, врачи его реанимируют около получаса, но… (плачет) безрезультатно, — говорит отец мальчика.

После визитов в больницы сын был раздавлен

Еще одним пациентом больницы имени Руднева, жизнь которого унесла плановая операция, стал 32-летний Руслан Корихов. Этот военный из Новомосковска имел застарелую травму, обострившуюся на фронте, но не получил помощь в профильном медучреждении.

— Руся еще в 2014 году пошел воевать добровольцем, был в разведроте в составе 25-й отдельной Днепропетровской воздушно-десантной бригады. Рассказывать о том, что пережил на Донбассе, не любил, — признается его мать Людмила Корихова. — Я только впоследствии узнала, что он был в одном из самолетов, направлявшихся в Луганский аэродром в ночь на 14 июня 2014 года. Тогда один Ил-76 сел, другой сбили, а третий успел развернуться и вернулся в Днепр, вот в нем и был Руся. Затем в августе его бригаду "накрыли" в Шахтерске, тогда очень много парней пострадали, они также три месяца держали оборону аэродрома в Краматорске. Сын получил четыре контузии, имел проблемы со зрением и слухом, но когда началось полномасштабное вторжение, он 24-го февраля уже был в военкомате. Сначала его не взяли, сказали, что сами еще не знают, что к чему. А через несколько месяцев он присоединился к армии и был на передовой.

Людмила добавляет, что травмы, полученные сыном несколько лет назад, вылились в приступы эпилепсии. Первый случился в конце 2022-го и с тех пор время от времени давали о себе знать. Так же беспокоила десантника и левая рука, в которой произошел "отрыв бицепса", боль со временем становилась все сильнее, поэтому мужчина решил все-таки обратиться к врачу.

— Травматолог, к которому попал сын, вынес вердикт: нужна операция, — продолжает рассказ Людмила. — Он обратился в хирургическое отделение больницы в Новомосковске, ему обещали все сделать, но потребовалось направление из военного госпиталя. И вот оттуда его направляют то во Львов, то в Днепр в больницу №1, но повсюду он получает отказ по разным причинам. А еще когда с последнего медучреждения связываются с госпиталем и объясняют, что не имеют оборудования для таких операций, его заведующий выдает: "Пусть идет на передовую и разрабатывает руку там!" Руся говорит мне потом, что если бы знал, что такое будет отношение в тылу к бойцам, то не шел бы добровольцем защищать страну. Мне было больно смотреть на своего ребенка после визитов в эти больницы, он был просто раздавлен. Только Богу и мне известно, как ему было плохо, как у него болела голова, как он не мог спать, как похудел на 30 килограммов.

Людмила добавляет, что наконец сына направили в клинику им. Руднева, что удивило, потому что она работала преимущественно с детьми и мамами. Однако Руслан был согласен на любое предложение, чтобы решить вопрос с рукой. 1 августа он был госпитализирован, готовился к операции, которую неожиданно отменили после недели пребывания в больнице, а затем назначили повторно.

- Сына прооперировали 9 августа, — говорит женщина. — На связь он вышел 11-го и сообщил, что его переводят в областную клиническую больницу им. Мечникова: "Две операции сделали, нужно делать третью". Мы летим туда, заведующий реанимационным отделением говорит, что Руся крайне тяжелый. По его словам, что-то не так было с препаратом для наркоза, а его сыну вводили дважды, потому что после первого вмешательства открылось кровотечение, ему понадобилось переливание крови, а затем его "порезали" во второй раз. И врач добавляет, что сын здесь не один такой. Пускают нас к нему уже на следующий день, он был в сознании, левая рука перебинтована, а правой он мне показывал, что все ок, поднимая большой палец вверх.

Но я понимала, что не было все нормально, потому что Русе делали диализ – у него отказали почки. И 13-го он уже впал в кому, когда зашла в тот день в палату, увидела, что ножки у него фиолетовые. Мне стало плохо. А 14-го врачи нам говорят, что сын может не выбраться, так впоследствии и произошло — в 4:30 в среду, 16 августа, он умирает, не приходя в сознание, — говорит мать.

По словам Людмилы, во врачебном свидетельстве о смерти указано, что к ней привела "полиорганная недостаточность; другие уточненные осложнения после хирургических и терапевтических вмешательств; лекарственное средство или медикамент, неуточненный". И именно последняя причина, как отмечено в документе, является основной. Сходные формулировки использованы и в случае с Ильей Шишаковым.

Клиника "с большой радостью" снова оперирует

Сразу после чрезвычайного происшествия с тяжелой побочной реакцией в результате операций в больнице им. Руднева к выяснению всех обстоятельств подключились полиция, прокуратура, местные власти, Министерство здравоохранения и Госслужба по лекарственным средствам по контролю за наркотиками.

Правоохранители по факту гибели двух пациентов клиники им. Руднева открыли уголовное производство по ч. 2 ст. 140 ("ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинскими и фармацевтическими работниками") Уголовного кодекса Украины. Позже добавилась еще ч. 3 ст. 321-1 ("фальсификация лекарственных средств и обращение фальсифицированных лекарственных средств"). В рамках расследования назначены три десятка экспертиз, в том числе должны быть проверены препараты для внутривенного наркоза.

Кстати, их изъяли из обращения в медучреждении еще 12 августа, о чем сообщил Минздрав, отметив "медицинские препараты больница закупала самостоятельно, а не получала из-за централизованных закупок". А через четыре дня, то есть 16 августа, когда остановилось сердце Руслана Корихова, стало известно, что речь идет о трех наименованиях препаратов, которые могли вызвать тяжелые побочные реакции у шести детей и пяти взрослых. Гослекслужба запретила их использовать по всей Украине, а в больнице, где произошла трагедия, на время работы специально созданной министерством комиссии были "прекращены плановые оперативные вмешательства".

Следствие еще продолжается, никакие выводы о работе комиссии обнародованы не были, и вдруг 4 сентября на странице клиники Руднева появляется сообщение об отмене запрета госпитализации. К нему прикреплен приказ Департамента здравоохранения Днепровской ОВА, из которого становится ясно, что решение принято "на основании справки по результатам комплексного мониторинга соблюдения инфекционного контроля, учета, хранения, назначения и использования лекарственных средств". Получить объяснения, к каким выводам пришли чиновники, что снова разрешили операции в медучреждении, где пострадали пациенты, не получилось.

Тем временем новость удивила и возмутила родных погибших пациентов, и именно поэтому они и решили привлечь внимание общественности и СМИ к ситуации.

- Сообщение клиники: "с большой радостью" сообщаем о возобновлении работы просто "порвал" и стал триггером огласки, — говорит Роман Шишаков. — Непонятно, почему расследование продолжается по ненадлежащему выполнению профессиональных обязанностей врачами, но никто из них не отстранен, все на своих местах. Я понимаю, есть презумпция невиновности, но это же вопрос не о краже, порче имущества, а о жизни людей! Медики могут быть как невиновны, так они могут быть и виноваты. А люди продолжают им доверять жизнь и здоровье взрослых и детей.

Считаю, что решение о возобновлении операций в клинике им. Руднева не очень здраво, потому что они своим бездействием убили моего ребенка. Они видели, что внутренние органы моего сына не работают, как положено, но продолжали его держать у себя еще 12 часов! Может, если бы Илью сразу перевели в областную больницу, где было необходимое оборудование, его и спасли бы. Может, нет, но мы бы знали, что этот шанс мы использовали, — говорит отец.

— Меня эта несправедливость просто убивает, два человека в клинике скончались, еще девять пострадали, а они снова работают. Как это? — выражает непонимание ситуации Людмила Корихова. — К тому же, меня до сих пор ни полиция, ни прокуратура не опросили. Все ведут себя так, словно моего сына и не было, а он прошел такие "горячие" точки, снова вернулся на фронт, и если бы не проблемы со здоровьем, то мог быть там и дальше. У Руси была девушка, они собирались пожениться. Он просто хотел вылечить руку. А получилось, что в больницу он пришел на своих ногах, а я получила урночку (сына мы кремировали). Для меня все это очень тяжело, потому что мы с ним жили вдвоем (муж мой умер в 2011-м). Да, его часто не было дома, но я знала, что он у меня есть и все равно приедет. А теперь я смотрю на его вещи — все до сих пор, как он оставил перед тем, как пойти на госпитализацию. Не знаю, как с этим жить.

По словам Людмилы, после 40 дней после смерти сына она все же будет пытаться найти в себе силы, чтобы добиться признания себя потерпевшей по делу. Но получится ли что-то доказать и наказать виновных, не уверена. Роман Шишаков в свою очередь не планирует сдаваться и будет тщательно следить за расследованием.

— Я отдал в клинику здорового ребенка, а он умер, — резюмирует Роман. — Так что в моем понимании в этом кто-то виноват. Препарат, врачи, их действия или бездействие, но виновные есть! Тем более, речь не об отдельной реакции отдельного пациента на какой-то препарат. Это системное явление, потому что 11 пострадавших, два из которых умерли. И выжившие имеют проблемы до сих пор, по крайней мере я разговаривал с тетей одной из женщин, которая также была прооперирована в клинике им. Руднева и попала в реанимацию. Она уже дома, но требует длительной реабилитации. И не факт, что работа внутренних органов возобновится, то есть она может стать инвалидом.

Поэтому я намерен как потерпевшее лицо изучать каждый документ, особенно выводы экспертиз. И если в них будут сомнения, ходатайствовать о проведении повторных. Я буду бороться! Не знаю, присоединятся ли ко мне родные других пациентов или нет, но я не сдамся. Мы планируем добиться выяснения всех обстоятельств трагедии и наказания для виновных, — подытожил Роман Шишаков.

Как сообщал "Телеграф", в єксклюзивном интервью глава НСЗУ Наталья Гусак призвал украинцев предоставлять информацию о нарушении прав пациентов в медучреждениях.