"К тысячелетию Лавры нужно готовиться, как к Олимпиаде": директор заповедника "Киево-Печерская лавра", ч. ІІ

Нужно формировать проекты реставрации и восстановления, запустить огромное количество образовательных, духовных, художественных проектов, говорит Максим Остапенко

Территория Киево-Печерской лавры — более 20 гектаров земли, на которых сосредоточено более 140 памятников истории и культуры. Фондовая коллекция заповедника насчитывает более 70000 предметов — это изделия из драгоценных металлов, старинные иконы, старопечатные книги, археологические находки и многое другое. Всем этим национальным бонатством нужно тщательно и профессионально управлять. Однако директору заповедника сегодня приходится решать еще множество морально-этических и судебных задач.

Почему к Лавре прилип шлейф репутации "Паши Мерседеса", какие конфликты существуют в отношении имущества и почему финансирование госзаповедника было урезанным? Об этом "Телеграф" поговорил с его директором Максимом Остапенко во второй части интервью.

*О реформировании и будущем заповедника, программе для реабилитации военных и манипуляции вокруг судьбы монахов в Лавре читайте в первой части интервью.

Вернуть украинский нарратив

— Перед вами стоит очень сложная задача — вернуть Лавре украинскость. Как будете это делать? Потому что даже у меня сейчас есть ощущение, что Лавра – это пророссийская территория…

— Во-первых, нужно понять стратегическую задачу. И я счастлив, что у меня нашлось несколько друзей, коллег, приобщившихся к философскому переосмыслению Лавры в Украине и Украины в Лавре.

Нам нужно вернуть украинский нарратив, который здесь был очень мощным. Особенно — в казацкие времена. И с которым россия начала системно бороться. Максимально ярко эта борьба проявлялась по отношению к памяти Мазепы — от вычеркивания его имени в книгах до зарисовки гербов и уничтожения переданных им реликвий. А закончилось русификацией даже внешнего облика Лавры в конце XIX века. Забеливали, сбивали все, в том числе — фрески, которые изображали казацких гетманов и святых отцов, которые не вписывались в российские концепции.

Лавру переделывали под так называемый "унифицированный русский имперский церковный стиль". Сейчас мы с этим боремся.

Во-вторых, мы хотим рассматривать Лавру не просто как место успения, памяти и молитвы. А как еще и место, которое формирует смыслы будущего. Мы видим в Лавре четыре проявления, этакий лаврский крест: в одном месте скрещивается то, что касается веры, воли, мышления и чувственного.

Вера – духовные святыни, традиции, моления, святые отцы. Воля – это государственники, деятели, которые помогали Лавре. Мышление – это все, что отсюда происходило, начиная от Нестора Летописца и заканчивая исследователями архитектуры, истории. И чувственное – это творческое начало, которое тоже берет в Лавре начало, начиная с первого художника Алипия и заканчивая творчеством Ивана Ежакевича, Марии Примаченко, Юрия Химича.

Мы рассматриваем две опорные даты. Первая – это 2026 год, когда будут отмечать столетие заповедника. И это не просто столетие учреждения Министерства культуры. Нужно понимать, какую миссию выполнил за эти 100 лет заповедник. Большевики планировали Лавру полностью снести – для них она не имела никакой ценности. Именно музейщики своим иногда абсолютно фанатичным трудом и самопожертвованием сохранили Лавру — музейную, архитектурную, историческую, живописную. Сохранили, аккумулировали, реставрировали десятилетиями и этот подвиг следует вспомнить должным образом.

А вторая дата – 2051 год. Всего через 27 лет Лавра отметит свое тысячелетие. И к этой дате, как к Олимпиаде, нужно готовиться заранее.

Нужно формировать проекты реставрации и восстановления, запустить огромное количество образовательных, духовных, художественных проектов, которые усилят Лавру и полностью перезагрузить деятельность православного монастыря. Он должен получить не меньше уважения, чем это было в давние времена.

К Лавре, к сожалению, прилип шлейф репутации "Паши Мерседеса" (митрополит Вышгородский и Чернобыльский УПЦ МП, викарий Киевской митрополии, наместник Успенской Киево-Печерской лавры Павел (Лебедь). — Ред .), и это такой позор! Сколько не разговариваю с киевлянами, спрашиваю: "Как давно были в Лавре?" Они отвечают, что кто-то 10 лет назад был последний раз, кто-то 15 лет. Они перестали сюда ходить.

— Я до нашего интервью тоже лет 10 назад последний раз была…

– К сожалению, это все — последствия сознательной российской политики. Киевляне не ходили, сюда ехали миллионы российских паломников, часть которых — откровенная агентура, готовившая основу для захвата Украины, в том числе — превращение Лавры в резиденцию патриарха Кирилла. И этому есть документальное подтверждение — при Януковиче и Табачнике были обращения о том, чтобы превратить полностью всю территорию Киево-Печерской лавры под резиденцию русской православной церкви. А все музейные, культурные, художественные заведения, которые здесь находились, выбросить. Как в свое время был выброшен реставрационный центр.

След хищнической политики рф

— Какие острейшие конфликтные точки существуют в отношении имущества? Ведь Лавра — это еще и большая территория, и духовность, и история, и имущество.

– Объясню. Если мы говорим о следе российского влияния и его рейдерской, хищнической политике, то примером этого как раз является Лавра.

У заповедника был подписан с монастырем договор, согласно которому монастырь должен заниматься своей деятельностью на территории заповедника как религиозная община. Монастырь фактически в нарушение этого договора развернул хозяйственную и другую деятельность. Здесь под видом субаренды разместили более 20 объектов, включая Киевскую духовную академию, семинарию, митрополию, хозяйственные, ремесленные, производственные объекты, которые здесь производили свою продукцию.

И когда мы начали возвращать в государственную собственность эти объекты, столкнулись с тем, что большая их половина — не монастырь, а другие религиозные или хозяйственные структуры, которые никаких правовых оснований здесь находиться не имеют.

Это памятник национального значения! Режим использования этих объектов должен быть очень осторожным и не создавать угрозы для их сохранности. На сегодняшний день мы полностью прекратили незаконную хозяйственную деятельность субъектов пребывания, которые здесь занимались торговлей и производством. Второй месяц тянется история с гостиничными объектами, которые были отремонтированы за бюджетные средства и до последнего времени сдавались за наличные. Но эти средства шли исключительно кому-то в карман.

Киевская духовная академия, семинария и митрополия тоже покинули территорию Киево-Печерской лавры. Мы практически дошли до формата, когда в Лавре остаются священники, числящиеся в монастыре согласно спискам. Они имеют доступ ко всем религиозным объектам, которые им нужны. Это церкви, пещеры, трапезные и кельи для обитания.

Остальные объекты, которые использовали сторонние организации, мы опечатываем и до завершения судебной тяжбы они никем не используются.

Мы начинаем взаимодействие с Православной церковью Украины. У нас есть одно из помещений, где находится община монастыря и ПЦУ. В будущем будем смотреть на общую позицию государства по Киево-Печерской лавре.

Уверен, что все эти вопросы, в том числе — пребывание монашества в пределах Лавры, должны быть определены отдельным постановлением Кабинета министров. Лавра должна изменить свой статус на украинскую национальную святыню — комплексный, очень сложный и многогранный объект, который раскрывает и духовно-культурную, и государственную составляющую Украины. И управление таким огромным объектом – фактически городом – требует отдельного очень серьезного государственного регуляторного акта.

Самоокупаемость или дотации?

— Мы знаем, что многие годы Лавру дотировало государство. Но, может быть, у вас есть задача вывести Лавру на полную или частичную самоокупаемость? Будете ли вы на ее территорию запускать производителей сувениров? Наши патриотические бизнесы?

— Мы уже потихоньку нарабатываем такой опыт. Сейчас перед нами стоит задача максимально возобновить посещение Лавры — не только в части паломничества, но и туристической составляющей, которая из-за войны войны упала в разы. Работу в 2023 году мы ведем под лозунгом восстановить в ней украинское служение и культурный туризм, сделать Лавру привлекательной для украинцев и иностранных гостей. Поэтому мы должны создавать большое количество разнообразных проектов.

Однако следует понимать, что Киево-Печерская лавра без большой и системной государственной поддержки не сможет выстоять. Это объект, включенный во Всемирное наследие ЮНЕСКО. Что касается таких объектов, государство берет на себя обязательство их содержать.

Конечно, в условиях войны мы стремимся привлечь и дополнительные ресурсы, благотворительные средства. У нас, как я говорил, основан благотворительный фонд "Украинская лавра", есть помогающие благотворители. Плюс – международные гранты. Но мы не можем отдать его под бизнес. Учитывая важность Лавры для украинского общества, сейчас государство значительно увеличивает предоставление ему финансовой помощи.

— До этого финансирование было урезано?

— Лавра два года жила в очень тяжелом режиме. Не велось никаких реставрационных работ, были ограничены расходы на заработную плату.

Сейчас к нам возвращается нижняя территория (Нижняя лавра. – Ред .), и нам нужно увеличить штат работников для ее обслуживания, расширить направления деятельности заповедника на этой территории и в целом. Поэтому государство взяло на себя дополнительные финансовые обязательства, несмотря на войну.

— Какие следующие шаги ждать от Лавры и от вас в должности директора заповедника?

— Вопрос номер один — завершить судебную историю. Сейчас в апелляционных судах рассматриваются жалобы по искам между монастырем и заповедником. Я надеюсь, что, как и решение первой инстанции, они будут в нашу пользу. И что мы завершим историю отношений с общиной, которую возглавлял Павел Лебедь. И начнется новый этап – формирование стратегии отношений с религиозной общиной. То есть, с монахами, которые должны продолжить служение в пределах заповедника.

Второй важнейший вопрос, который в ближайшее время будут рассматривать на сессии Киевсовета, — это завершение оформления земли. Заповедник и государство должны полностью оформить все правовые основания пользования и управления этой территорией. К этому моменту земли не были оформлены и закреплены за государством, это тянется многие десятилетия.

Мы надеемся, что ближайшая сессия Киевсовета поставит точку в этом вопросе, и это будет огромный вклад депутатов в историю Киево-Печерской лавры: они создадут задел на десятилетия. От их решения зависит дальнейшее развитие и реализация любых программ на территории заповедника. Ведь без должного оформления земельного участка любая деятельность на нем будет не до конца законной. И могут возникать разные вопросы, иски и т.д.

Все знают о самовольной застройке Лавры. Поэтому решение определит статус 15 капитальных сооружений, построенных с нарушением законодательства или вообще незаконно. Но уже на других правовых основаниях.

Объективно: создавать частные застройки на государственном объекте, который находится под защитой ЮНЕСКО — это абсурд, этого не должно быть. Но произошло из-за коррупционного отношения к культурному наследию.

Следующий очень важный момент — переформатирование Лавры в национальную святыню, которая должна презентовать историю Украины и украинскую идентичность тысячелетия ее истории. Которая будет не только чествовать прошлое, но и формировать будущее.

В этом направлении у нас есть несколько проектов, которые, надеюсь, усилят духовную составляющую Лавры. Мы думаем о создании пантеона украинских героев во взаимодействии с Институтом национальной памяти.

Об экспертизе мощей и угрозах

— Вы говорили о намерениях инспектировать святыни пещер Лавры, проверить достоверность реликвий, в том числе — мощей святых.

— МКИП несколько месяцев назад создал комиссию, которая проверила наличие святынь, которые в свое время передавали монастырю. Но со стороны общества есть подозрения, что какая-то часть святынь была либо подменена, либо похищена. Чтобы дать ответ на этот вопрос и закрыть его, Министерство культуры вместе со специалистами разных отраслей проведет экспертизу, проверит эти святыни на подлинность.

Мы хотим, чтобы потом не было к нам никаких обвинений, что мы храним не те святыни или что они украдены.

— Но ведь это работа на годы.

— Думаю, что при правильной организации это можно сделать в течение полугода. Современные методы это позволяют. Конечно, это непросто. Нужно будет приобщать монахов, хранящих и почитающих эти святыни и имеющих право совершать манипуляции с мощами.

Но без такой экспертизы запрос общества останется, учитывая недоверие людей к руководителю и другим представителям УПЦ, арестованным за колаборанство и другие уголовные вещи. В свое время государство передало монастырю эти реликвии, а сейчас должно полностью восстановить над ними контроль.

— Начинали с личного вопроса и завершаем еще одним. Вам приходят угрозы? Мы знаем, что русские сначала писали всем, пытались переманить на свою сторону и т.д.

– Бог миловал. Может быть, они знают, что это практически невозможно, поэтому не тратят ресурсы. Может, что-нибудь другое планируют, как будет, так будет. Мы все сейчас на войне. И каждый должен ежедневно что-то в своей области делать — оказывать моральную поддержку людям, донатить, быть на информационном "фронте", защищать святыни. Общество должно себя мобилизовать. У нас должна быть военная мобилизация, похожая на происходящее в Израиле. На нас лезет орда. А из истории — княжеская Русь проигрывала, когда начинались раздор и недооценка врага. Надо делать выводы и учиться на ошибках.

Первую часть интервью с Максимом Остапенко можно прочитать по ссылке.