Кремль подкупает наших чиновников для возобновления поставок воды в Крым, - Андрей Сенченко

Экс-замглавы Администрации президента Андрей Сенченко рассказал "Телеграфу" о событиях 2014 года и попытках России добиться поставок воды в Крым

Нардеп V, VI и VII созывов, экс-зампредседателя Совмина Автономной Республики Крым, глава Всеукраинского общественного движения «Сила права» Андрей Сенченко в первой части откровенного интервью «Телеграфу» рассказал о том, как проходил первый обмен пленными между Украиной и Россией, как удалось вырвать с оккупированного полуострова наши танки и самолеты и как перекрывали Северо-Крымский канал.

Российского шпиона удалось обменять на 40 заложников

- Вскоре после бегства Януковича и оккупации Крыма россиянами вы стали замглавы Администрации президента Украины. Известно, что одним из первых заданий было освобождение крымских заложников. Кого и на кого тогда обменяли? Как это происходило?

- В первых числах марта меня пригласил и.о. президента Александр Турчинов. Он попросил, чтобы я, как крымчанин и человек, который долго работал в Совмине АРК, занялся освобождением крымских заложников. Тогда непонятно было, как это делать. Чтобы иметь больше возможностей для переговоров, меня назначили и.о. главы Администрации президента.

Первоначальный список тех, кого нужно было вызволять из плена, включал 18 человек. Среди них были командующий ВМС Украины адмирал Сергей Гайдук, его зам генерал Игорь Воронченко, крымские активисты, представители Автомайдана, съемочная группа «Вавилон-13».

Я начал искать контакты в Крыму – тех, от кого зависит решение данных вопросов. Но меня сразу переадресовали в Минобороны РФ. И дальнейшие разговоры были уже с ними. Они сразу подняли вопрос о Романе Филатове – чтобы мы его отдали. Мне была неизвестна эта фамилия. После моего доклада Турчинов набрал Валентина Наливайченко, который был тогда председателем СБУ. Он подтвердил, что Филатов был задержан на Чонгаре и является полковником ГРУ РФ, четыре года незаконно проживавшим на нашей территории и занимавшимся разведдеятельностью. Было видно, что для российской стороны суперважно его вернуть. С той стороны контролировал операцию по обмену лично Путин. Филатов был первым российским ГРУшником, задержанным украинской стороной. И Путину было важно продемонстрировать, что «своих не бросают».

Я почувствовал, насколько он важен для российской стороны, и потребовал вернуть в обмен на Филатова 18 наших пленников. Москва категорически не хотела отдавать адмирала Гайдука. По их словам, он отдавал приказы стрелять в российских солдат. Мне пришлось не менее жестко заявить, что он выполнял свой долг, и мы получим всех, кто в списке. Или обмена не будет.

И они «сломались». Это была сложная операция, о которой можно отдельное интервью делать или книгу писать. Сначала, 16 марта, вернули 13 наших. Примерно через неделю – еще пятерых. В конце концов, удалось вытащить 40 человек. Последним из них был капитан первого ранга Александр Калачев. Он – сотрудник украинской военной разведки, которого держали в военной тюрьме в Севастополе. Каждую ночь допрашивали, вывозили «на расстрел». Ставили на колени, руки в наручниках за спиной, на голове мешок. И пускали над головой очередь из автомата…

Из Крыма вывезли все украинские танки

- Какое вооружение и примерно на какую сумму удалось вернуть из захваченного Крыма на материковую Украину? Почему не получилось вернуть все?

- Следующая фаза переговоров проходила в Минске 23 – 24 марта. Украину представлял я, со стороны РФ был один из замминистров обороны РФ. Тогда удалось договориться о выводе с оккупированных территорий нашего вооружения.

К тому времени был подписан указ о выводе украинских военных из Крыма и Севастополя. Позиция РФ – мы ничего у вас не отбирали, Крым ушел в самостоятельное плаванье, объявил все имущество собственностью автономии и с этим «приданым» вступил в РФ.
И все равно мне удалось провести результативные переговоры. 31 марта я во главе группы представителей Генштаба ВСУ (старшим был генерал-полковник Геннадий Воробьев, уже покойный, тогда – первый замначальника Генштаба) военным бортом полетели в оккупированный Крым. Нам долго не давали посадку. Потом, по сути, под конвоем мы доехали до Севастополя. Там, в Доме офицеров флота, проходил новый раунд переговоров. Со стороны РФ был замминистра обороны по тылу и расквартированию Дмитрий Булгаков. Россияне хотели подсадить к нам за стол адмирала Дениса Березовского, предавшего Украину. Но мы этого не допустили.
Переговоры были трудными. Россияне пытались предложить свой порядок передачи вооружения. Но нам в основном удалось навязать нашу версию.

Процесс вывода начался в первую неделю апреля. Первый эшелон был с танками, которые ранее базировались в Перевальном. Часть самолетов, которые были в летном состоянии, перелетели на материк. Часть была в ремонтном состоянии. Но даже пригодным для полета бортам российская сторона на каком-то этапе запретила вылет. Требовала на каждый перелет ноту МИДа. Тем самым они хотели заставить нас признать Крым российской территорией. Мы отказались. Нашли другой вариант – использовали специальные тралы для перевозки самолетов. Вывозили в разобранном виде. Сейчас они в строю. Максимальные препятствия были по флоту. Боевое ядро выдернуть не удалось, но 37 единиц мы забрали.

Всего же удалось вернуть 3502 единицы военной техники и вооружения. Все танки, 92 вертолета и самолета, примерно половину БМП и БТРов.

Процесс вывода вооружения длился до 16 июня. После этого позвонил Булгаков и сказал, что получил команду «приостановить» процесс передачи вооружения. К тому времени как раз заполыхала война на Донбассе. 

Позже СНБО подсчитал, что мы забрали техники примерно на 1,5 млрд долларов. За эту операцию я получил наградной пистолет от министра обороны. 

- Известно, что именно вы принимали решение о перекрытии Северо-Крымского канала. Как это было?

- Для меня это была близкая и понятная тема. Три срока вице-премьером крымского правительства – я прекрасно понимал, насколько важен этот канал для Крыма. Он работал сезонно: вода начинала подаваться, в зависимости от погодных условий, в последнюю неделю марта или в начале апреля. Решение нужно было принимать быстро. А государственные механизмы были полуразрушены.
Тогда помог руководитель водного агентства Украины Василий Сташук – отличный специалист, позже бездумно люстрированный.

Мы обсудили план действий и сформулировали несколько версий.

Первая – вообще не открывать подачу воды на Каховское водохранилище. Но тогда без воды остались бы аграрии Херсонщины.
Вторая – открыть частично, настолько, чтобы на первой станции водозабора, расположенной в Джанкое, уровень воды был на 60 см ниже водозабора. До Джанкоя не было действующих отводных каналов. Оккупанты бы воду видели, но хлебнуть не могли.
Однако этот вариант тоже пришлось отвергнуть. Дело в том, что на территории Херсонской области есть два больших отводных канала. Водозабор Херсонского канала находится низко, а Скадовского – высоко, в него вода бы не попадала. То есть, значительная часть поливных площадей Херсонщины осталась бы без воды.

И мы сделали ставку на третий вариант – плотину. Если строить ее капитально, на это ушло бы около 60 млн грн. и несколько месяцев. Тогдашний премьер Арсений Яценюк заявил, что денег нет, и ему тема неинтересна. Нужно было как-то выкручиваться. Сделали альтернативный проект, который обошелся примерно в 1 млн грн. Пришлось «повыкручивать руки» аграриям Херсонщины, хозяйства которых располагались в зоне Скадовского канала. Пояснили им, что или не будет воды, или они в складчину профинансируют плотину. В конце концов, они согласились.

В качестве материала для плотины использовали большие полипропиленовые мешки для отгрузки минеральных удобрений 1,5*1,5*1,5 метра. Их наполняли смесью глины и песка. Укладывали рядами поперек русла канала в специально выбранном месте. В ход пошла техника, краны, работали водолазы.

Когда мы строили, существовала опасность прорыва российских войск с целью захвата канала. Так что нужно было представить всё так, будто мы не перекрываем его. Иначе была реальная вероятность оккупации части Херсонщины.

Я предложил назвать объект «Узлом учета подачи воды». Фото соответствующей вывески с места работ – «Строит такая-то организация, проектная стоимость такая-то, сроки строительства такие-то» – тут же появилось в оккупационных СМИ. Мол, Украина собирается втридорога продавать воду, но нам хоть камни с неба и т.д. В общем, нам удалось обмануть оккупантов.

Важно понимать, что первые недели на оккупацию Крыма фактически не было адекватной реакции Запада. В этой ситуации РФ могла выкинуть что угодно. Но время шло, на Западе уже появилось более осмысленное восприятие происходящего. Начались жесткие комментарии, заседания Совбеза ООН. И у РФ все меньше было возможности идти на неприкрытую военную операцию. Так что к тому времени, когда они поняли, что строим мы вовсе не счетчик учета воды, вторжения на Херсонщину они себе позволить уже не могли.
А наша временная плотина выполнила свою функцию, простояв три сезона. Впоследствии ее заменили на капитальную.

- Периодически россияне и их соратники внутри Украины «качают» тему возобновления подачи воды в Крым. Какую позицию по этому поводу вы занимаете?

- С начала российской агрессии перекрытие Северо-Крымского канала было и остается самым эффективным методом невоенного воздействия на оккупантов. РФ вынуждена тратить огромные деньги, чтобы на тактическом уровне пытаться решить водную проблему. По большому счету, ее решить невозможно.

Кремль прилагает титанические усилия, чтобы Украина возобновила подачу воды. И с помощью коррупции, пытаясь купить украинских чиновников и политиков, и с помощью лжи, стараясь убедить ООН, что в Крыму гуманитарная катастрофа, в которой виновата Украина. Наш ответ простой – есть Женевская конвенция 1949 года, где четко обозначено, что именно оккупанты ответственны за обеспечение жизнедеятельности населения на оккупированных территориях. Днепровская вода снова пойдет на полуостров только тогда, когда Крым фактически вернется в состав Украины. Расчеты подтверждают, что собственных водных ресурсов полуострова достаточно для обеспечения украинского населения. Их не хватает для сотен тысяч российских колонизаторов, незаконно приехавших «на ПМЖ» в наш Крым, для военной базы и промышленности, для незаконных «туристов» из российской глубинки, от которых кроме грязи и проблем в Крыму ничего не остается.

Вторую часть интервью Андрея Сенченко читайте здесь.

Автор: Андрей Питонов