Дмитрий Комаров: "Если мы начнем ездить в самые забытые точки Украины, то и государство, и бизнес обратят на них внимание"

Один из самых ярких героев украинского телевидения, ведущий программ "Мир наизнанку" (в декабре исполняется 11 лет) и "Мандруй Україною" Дмитрий Комаров в эксклюзивном интервью рассказал "Телеграфу" — каково было переключиться с путешествий по миру на съемки в Украине и поделился мнением, как превратить нашу страну в магнит для туристов. Звездный путешественник также поведал, где купил участок земли на родине, вспомнил о самых ярких эпизодах поездок в Пакистан и Эквадор и поделился секретом — как избежать эмоционального выгорания на работе.

– Когда у вас появилась идея записывать программу про Украину? Это произошло уже после пандемии?

– До пандемии. Эта идея вынашивалась годами. Потому что, имея такой опыт путешествия по миру, хотелось применить его дома. Но в родной стране тяжело чем-то удивить в стиле «Мир наизнанку», найти абсолютно неизвестные места. Но ковид подтолкнул сделать немного другой формат. Потому что если обычно я снимаю те места, в которые нормальный человек не поедет, то в «Мандруй Україною…» ищу то, что можно повторить без проблем. Это все равно, что я бы пошел в Эквадоре не искать племена неконтактные, а посетил бы музеи, библиотеку и проехал бы на картинге в известном месте. То есть, снимал бы для зрителей очевидные места. За границей мы так не делаем, а в Украине ищем менее известные места, но такие, которые может посмотреть каждый.

Главная идея – помочь сфере туризма, показать украинцам новые маршруты для путешествий по родной стране. Для развития туризма недостаточно даже пяти лет. В других странах на это уходят десятилетия. Но те локации, которые быстро отреагировали на выход нашей программы, увидят эффект уже сейчас. Например, Аскания-Нова. Снимая сюжет, мы ехали туда по ужасной дороге, сейчас дорогу сделали, потому что пошел туристический поток. Или после сюжета про Карпаты местные ребята из Верховины, которые развивают туризм там на месте, нас благодарили, говорили, что после программы приезжих стало больше.

И они уже привыкли к запросу «Отвезите нас в сыроварню Комарова». Говорят, парни там все лето делали традиционные карпатские сыры, и они хорошо продавались. А ведь сыроварен с каждым годом все меньше, они постепенно исчезают. А их очень важно сохранить, ведь это магнит для туристов. Или вот в Донецкой области классно отреагировала «Артемсоль» и их шахты: они поставили освещение, сделали цивилизованный музей, запустили туры. Такая обратная связь стимулировала меня снять второй сезон. 

– Хватило ли вам в Украине острых ощущений, какие были в «Мире наизнанку»? 

– Например, я прыгнул с трубы в Запорожье. В новом сезоне можно будет увидеть и полеты, и много других экстремальных вещей. Но в Украине в другом кайф – если заграницей я вообще забываю о том, что меня кто-то знает, то здесь во время съемок надо учитывать фактор узнаваемости и он сильно влияет на съемочный процесс. А я люблю общаться с людьми. Наверное, у меня неслучайно есть рекорд Украины в Национальном реестре, по автограф-сессиям: 10 185 автографов.

Но иногда общение сильно меняет планы. Например, когда мы приезжали на Шацкие озера, мне нужно было записать подводку, когда людей нет рядом, и рассказать о развлечениях на пляже. Но вокруг меня сразу же появилось 300-500 человек, и в итоге мы фотографировались и разговаривали часа 3, и это изменило все съемочные планы. Это приятно, но фактор узнаваемости надо учитывать во время съемок по Украине. 

На Волыни был интересный случай: о нашем приезде новость разлетелась быстро. И вот в какой-то из дней я выхожу из отеля в маленьком городке, и на заднем дворе стоят два мальчика лет по десять. Подходит администратор и говорит, что они ждали три дня, чтобы со мной сфотографироваться. Я не знал об этом и сразу подошел к ним знакомиться. Спросил: почему три дня ждали? Отвечают: чтобы вас не пропустить. Решил пообщаться побольше, провести мотивационный разговор. Сказал им, что на будущее так делать не надо – ждать так долго. Что если есть цель, то к ней надо идти активнее: просить администратора, водителя, сотрудников отеля — в общем, делать все для достижения цели. Такой мотивационный тренинг получился (улыбается). 

– Имея такой большой опыт съемок в Украине, что вы можете сказать о проблемах в туристической сфере? Ну, кроме дорог…

– У вас есть часов десять свободных? (улыбается). Тут есть две стороны медали: с одной стороны, мы имеем потенциал одной из самых привлекательных туристических стран Европы. Нам природа подарила горы, море, пустыню, леса, «джунгли», уникальную эко-систему, животный мир. Но самый главный наш туристический плюс – уникальные люди. Многие регионы покорили именно людьми. Посмотрите, как на Гуцульщине встречают гостей, например. 

С другой стороны, сложностей в туристической сфере, конечно, много. Об этом все знают, можно и не перечислять. Хотя дороги сейчас стали строить, это хорошо. Но есть очень много маленьких городов и сел, где дорог нет вообще. Но даже если нет дорог, я предлагаю будущим путешественникам смотреть на все препятствия, как на элемент приключений. Вот вы едете по бездорожью на Кинбурнской косе — это приключение, романтика. Если мы не будем отказываться от путешествий и начнем ездить в самые забытые точки, то и государство и бизнес на них обратит внимание. 

Еще важен подход. Нужно ориентироваться на успешные страны в плане туризма. И это должно делаться на государственном уровне. Приведу простой пример: есть Таиланд, это одна из самых туристических стран в мире, до ковида у них были десятки миллионов туристов. А всего несколько десятилетий назад в Бангкоке не было никаких небоскребов, а в Паттайе было рыбацкое село. Но король поставил задачу сделать государственную программу развития туризма. Десятилетия ее воплощали в жизнь. Они изучали свою страну, находили самые яркие магниты и сделали для них соответствующую инфраструктуру, искали и описывали их историю. И Таиланд вошел в список топовых туристических направлений. Подобное стоит делать и у нас – это огромный кусок работы на десятилетия. Я вам в одном интервью не расскажу, как это делается, но это реально работает. По «тайской» же модели вполне реально сделать так, чтобы лет через двадцать Украина гарантировано вошла в тройку или пятерку самых туристических стран Европы. Но для этого надо начинать работать уже сейчас.  

– Сходу можете назвать пример потенциального туристического "магнита" в Украине?

– Например, тоннель любви в Клевани под Ровно. Мы попали туда с женой, когда ехали в Карпаты. Мы хотели фото, потому что тоннель одно из мировых изданий включило в топ-самых романтических мест планеты. И вот я супруге говорю: а ну-ка, давай прочитаем, что там у нас за тоннель, какая у него история? Жена открывает несколько сайтов и читает: вот, история любви, почти Ромео и Джульетты. Там говорится, что был поляк-католик и украинка — православная христианка, что они были влюблены, но им родители не разрешили встречаться. Он был инженер, построил эту дорогу, придумал тоннель, чтобы азбукой Морзе объясняться в любви друг другу и бегать на свидания по тоннелю. И такая информация почти на всех сайтах. Я тогда даже принял эту легенду. Мы приехали в тоннель. А когда разговорился с местными, узнал, что это дорога относится к деревообрабатывающему комбинату, и вообще это бывший засекреченный военный объект, и что на самом деле это к любви не имеет отношения.

Это сделано в 1949 году, подготовка к третьей мировой войне. Там были хранилища масел, а под землей были спрятаны и танки, и емкости для того, чтобы обеспечить целые составы топливом и смазочными материалами. А деревья там нужны были, чтобы скрыть железную дорогу от аэронаблюдения. Об этом никто не говорит, а напоминания об историческом прошлом еще остались. И мы приехали, сняли и показали это. До этого, по-моему, это особо никто не показывал, потому что все говорили: Ромео, Джульетта, азбука Морзе. Вот поэтому важно находить реальную историю – это интереснее. Там еще можно остановиться в отеле, который был военным штабом. Поэтому развитие туризма – это исследование. Нужно исследовать свою страну, копаться, узнавать, находить новое, неизвестное, не давать уйти истории и ценить традиции.

– Какие у вас есть места силы? И в Украине, и заграницей

– Это горы. Эверест, Гималаи – места силы. В Украине мне нравится смотреть на Говерлу и Черногорский хребет – для меня они особенные места силы. Я заряжаюсь, просто глядя на этот пейзаж. Это же меня вдохновило купить участок земли в Карпатах, Верховине. Море, океан — тоже места силы. Если говорить о любимых странах, то Непал, Индию я люблю очень.. Как и всю Юго-восточную Азию. 

– Что вам помогает справляться или, возможно, вообще не сталкиваться с выгоранием, путешествуя уже столько времени? Например, тот же Птушкин (Антон Птушкин, известный YouTube-блогер — Ред.) в своих интервью говорит, что все равно это через какое-то время превращается в рутину 

– Это больной вопрос. Очень важно четко иметь индикатор выгорания и не допустить, чтобы создавался контент в таком состоянии. Нужно искать способы самомотивации для того, чтобы делать свою работу с азартом. Потому что если ты ведешь программу механически, это чувствуется. Если потом я вижу себя в кадре уставшим или в плохом настроении, то вырезаю по максимуму такие сюжеты.

Когда едешь в какую-то интересную страну, то первый месяц еще на азарте и на адреналине работаешь. Есть драйв. Меня обычно после двух месяцев начинает доставать все, хочется домой. С появлением семьи я поменял график, и уже по полгода в экспедиции не езжу, стараюсь делать перерывы после 2-3 месяцев. Такая цикличность помогает справиться с выгоранием. 

Вот у меня был момент в Пакистане. Я был там примерно пять месяцев уже. И вот я как сейчас помню, мы снимали пустыню, свадьбу, и оставалось еще небольшое количество сюжетов. Съемка была веселой и эмоциональной. Но после нее я почувствовал, что ничего не хочется, не могу больше, во мне уже недостаточно драйва. И принял решение заканчивать съемки, потому что понял, что дальше это будет уже «не в кайф», нужна пауза.

– А есть какие-то проверенные способы здесь и сейчас, хотя бы на время, пробудить в себе нужный драйв?

– Иногда в экспедиции я спасаюсь тем, что нахожу какую-то эмоциональную разрядку. Могу переключиться на работу за компьютером, отредактировать тексты, спокойно поговорить с семьей по телефону, потому что в обычном ритме это не получается. Бывало, что помогало просто посидеть в ресторане, если попадаем в большой город – тоже за работой, или включить фильм. Правда реально расслаблено такое было всего раз за экспедицию в Пакистан, например.

Или другой случай, из недавней экспедиции в Эквадор. Там с индейцами тяжело было работать. Есть менталитет, свои особенности. Индейцы необязательны. Для них не существует как такового времени, поэтому когда договариваешься с ними о чем-то, то не можешь быть уверен, что они придут на сьемку. Это очень мешало. Например, договоришься о съемке с героем, а его нет. Ты приходишь к нему домой, телефона у него нет. Где он? А он пошел пасти баранов. А где бараны? Мы не знаем, это надо ехать и искать. (улыбается) Мы едем на пикапе с водителем искать его с баранами, находим где-то в горах. Говорим: мужик, мы же договорились про интервью? А он: мне надо было пойти к баранам. Но мы же два дня договаривались про это интервью! Предлагаю ему загрузить баранов к нам в машину и записать интервью.

Я индейцев собирал на маленьком арендованном самолете, как на маршрутке, чтобы записать с ними интервью. Они живут без связи, телефонов нет. Мы разными способами договаривались, чтобы собрать их в одном месте. 

Назначили день, прилетаем, а они вчера уехали. Спрашиваю: почему? Мне отвечают: Потому что они думали, что вы будете позавчера. Почему так думали? А вот они так подумали, и все, объяснений нет. Мы специально на самолете прилетели в нужную точку, а их нет. Я эту встречу полтора месяца готовил. И все насмарку, они все разбежались. Самолет уже улетел, когда я об этом узнал. И мы ждем, пока самолет долетит в точку вылета, я по спутниковому телефону связываюсь с пилотом и прошу вернуться и забрать нас.. Мы летим в другое село. 

Прилетаем и дальше начинаем процесс заново. Через переводчика объясняем индейцу, чтобы тот пошел на лодке в другое село, забрал нужного нам индейца и привез в точку встречи. И так одновременно несколько индейцев везут других индейцев, чтобы мы записали эти интервью. То есть это только для того, чтобы собрать героев на интервью, которое планировали и обсуждали 1,5 месяца. (смеется) А вы говорите об эмоциональном выгорании. Мне совсем не скучно.

– Но какие-то способы расслабления для себя нашли?

– В Эквадоре я так от всего эмоционально уставал… Пока мы были на съемках там, дома параллельно монтировался сезон про Пакистан и проект про Украину. Мы мало спали – по 5-6 часов. Я не мог себе позволить посмотреть фильм в номере, потому что это драгоценное время использовалось либо для сна, либо чтобы позвонить жене или родителям, либо на подготовку к новым съемкам или начитки. Но я нашел лазейку, расслабление: горные дороги. У нас были переезды в среднем по 6 часов. Что-то писать на серпатине невозможно – тошнит сразу, в телефон тоже смотреть на горной дороге не получается. И я смотрел сериалы. Ноутбук на коленях, наушники в ушах. Я так «Наркос» посмотрел про Пабло Эскобара.

Завершая тему эмоционального выгорания, могу сказать, что у меня есть индикатор. Я слежу за этим, и я не позволю себе в эмоционально выгоревшем состоянии работать. Если пойму, что я бесполезен в своей профессии, или мне станет неинтересно, то я не буду этим заниматься. 

Поэтому и такой подбор стран. Пакистан – это вау для меня. Я кайфовал там, хоть я и уставал. Это очень интересная мужская «игрушка» — пять месяцев с вооруженной охраной, с официальным госвизитом. Это было интересно, неповторимый опыт. Эквадор – это тоже интересно, хоть и по-другому совершенно. Было тяжело: племена, поиски вождей. Я ищу для себя какие-то азартные вещи. Мне нужно зарядить себя самого, завести пружину и тогда я могу идти дальше. Конечно, разгрузка нужна. 

– Ваш отдых проходит в более спокойном ритме или так же активно, как и экспедиции?

– Сейчас расскажу вам, как это происходит. Когда я был в Пакистане, очень устал. И в один из дней перед Новым годом пишу жене об этом. А она: сколько ты сегодня спал? Я говорю: четыре часа. Она: ты когда-нибудь выспишься? Сейчас на новый год встретимся, отдохнешь. 

Короче говоря, мы приезжаем на отдых на море, чтобы встретить прошлый Новый год. Мы выбрали Мальдивы.

Саша летела туда из Киева, а я из Пакистана, мне ближе. По приезде в первый день я высыпался, так хорошо было. Потом нам с женой предложили дайвинг-тур. Мы пошли вместе. На следующий день я записался на дайвинг еще раз. И вот инструктор предлагает погружение очень интересном месте, далеко от берега, где сильное океаническое течение и нужно проходить через пещеру. Он обещал, что там будет круто, будут акулы, но надо выезжать в шесть утра. Конечно, я согласился. В итоге уже на третий день отдыха я вставал в пять утра, чтобы успеть на дайвинг. «То есть вся твоя усталость – это один день поспать, и все», — шутила Саша. Потом я так подсел на это, нырял в разные дни, снимал под водой – просто для себя. Мне на отдыхе тоже важны эмоции. Просто пляжный отдых мне быстро надоедает.

– Хорошо, а как, кроме того, что вы перестали уезжать в экспедиции по полгода, семейная жизнь еще повлияла на вас и на ваш график теперь?

– Я теперь строю свой график так, чтобы все-таки более полутора-двух месяцев не отсутствовать дома. Стараюсь находить время и возможность, чтобы встретиться с женой где-то недалеко от места съемок. Например, так мы ездили в Гонконг во время экспедиции в Китай. Либо, я возвращаюсь и делаю паузу в съемочном процессе. И это очень комфортно: чем чаще ты меняешь обстановку, тем лучше.