"Эффект Спартака". Как подросткам пережить падение кумира и кем его заменить

Психолог Ольга Голубицкая подробно рассказала "Телеграфу", как лучше помочь подросткам и родителям после резонансного разоблачения

Громкий скандал с разоблачением "психотерапевта" Спартака Субботы не утихает, а только набирает обороты. В сети и СМИ ведутся бурные дискуссии о подлинности опубликованного Субботой свидетельства о рождении. Появились подозрения, что "психолог" подделал и этот документ. Вместе с тем раздается немало отзывов с поддержкой в адрес известного соавтора "Подкаст терапии".

Напомним, Суббота оказался в эпицентре внимания после того, как психолог Илья Полуденный в своем основательном расследовании назвал того самозванцем. В материале он рассказал, что в течение нескольких лет Спартак выдавал себя врачом и психологом, хотя не имел никакой аккредитации. Обличение Полуденный назвал "одним из самых масштабных и скандальных историй лжи в украинских медиа".

Но это разоблачение и заявление о прекращении так называемой "Подкаст терапии" проявилось с необычной стороны. Те или иные медиа по-разному отреагировали на скандал. Но, как выяснилось, главными "пострадавшими" в этом разоблачении стали украинские подростки. Ведь именно они были той подавляющей массовой аудиторией, для которой Суббота стал фактически подкаст-кумиром и папой в области "соцсетевой психотерапии".

Как выяснилось, не столько само расследование, сколько то, что подкасты Спартака не будут больше выходить, для многих подростков стало настоящим шоком на уровне психотравмы.

"Телеграф" спросил у Ольги Голубицкой (детского психолога, психотерапевта, специалиста благотворительной организации SOS Children’s Villages), как действовать родителям, чьи дети (подростки) до сих пор находятся под влиянием Спартака, переживают и страдают из-за громкого разоблачения, стоит ли обращаться к специалистам, а также, к каким именно.

Об "эффекте Спартака". Главные причины

— Как помочь детям и подросткам избавиться от деструктивного влияния Спартака, ведь до сих пор в соцсетях немало несовершеннолетних пользователей пишут печальные комментарии и переживают из-за этого скандала?

— В первую очередь отмечу, это хорошо, что появилось видеосообщение от его соведущего Евгения Яновича, и, думаю, можно опираться на то, что он выразил поддержку этому расследованию. Это очень поможет не находиться в дальнейшем в подавленном состоянии. Все равно есть те, кто находится, однако очень обрадовалась тому, что Янович также призвал тех, кто пишут печальные комментарии, чтобы они находили какие-то другие ресурсы.

Почему такие сильные реакции у подростков? Потому что они проживают фактически потерю. Для них это происходит на самом деле, и это потеря образа, к которому они привязались, к которому начали испытывать какие-то такие чувства, как к родному человеку. Потому что многие подростки ему писали в комментариях, в частности, "отец". И писали, что они не могут без его голоса и т.д.

То есть, там уже последовали достаточно сильные переносы и реакции. Это происходило не просто так, не потому что такое влияние могло оказываться на любого человека, а потому что сам образ Спартака был проработан таким образом, что это могло влиять и вызывать эмоции. Этот образ был проработан, чтобы делать такие эмоциональные качели: то он был очень холодный, безэмоциональный (о чем Спартак даже и сам говорил), то начинал быть нежным, делать "чмоки" в микрофоны, подавал какие-то довольно странные сигналы. На что, собственно, и попались подростки. Они ведь очень нестабильны с нестабильной концепцией. Она у подростков еще только формируется.

И когда они встречают такого яркого персонажа, очень уверенно говорящего, и который давит на нужные звенья, они фактически попадают в такую зависимость — подростки так компенсируются.

Практические советы для родителей и подростков

— Так что же с этим можно делать?

— В первую очередь родителям нужно говорить с подростками. Можно прямо спрашивать: "Знаешь ли ты, кто такой Спартак и что думаешь по этому поводу?".

Потому что на самом деле тинейджеры искали в этих подкастах какую-то родную родительскую фигуру. Это означает, что, возможно, им чего-то не хватало, какого-то тепла или доверия к родителям, или еще чего-то. Почему и пошла такая реакция и данный перенос, как "отец".

Вместе с таким родительским переносом также был и эротический — в комментариях поддержки много писали девушки-подростки, выражая порой свои фантазии.

Поэтому родители могут говорить своему ребенку: "Я знаю, что многие подростки это смотрели, и хочу узнать твое мнение, как ты себя чувствуешь". Если дети подтвердят, что им очень сложно, позволить им эту потерю пережить. Сказать по типу такого: "Да, я понимаю, что для тебя это было важно".

То есть, номером 1 должна быть этакая "легализация чувств". Не обесценивать по примеру, "Да ничего такого, чего ты переживаешь?!", и так далее. А должна идти поддержка их переживания о том, что это нормально, если тебе будет грустно несколько дней, и ты теряешь для себя какие-то опоры, смысл жизни. Можно говорить: "Давай подумаем, что можно сделать, поискать решения, если ты готов/готова".

Если подростки говорят "Нет", просто периодически подходить к ним и говорить: "Я с тобой рядом. Понимаю, что для тебя это тяжело. Но хорошо, что ты узнал/узнала правду".

В то же время есть подростки другой такой структуры, у которых когнитивные компоненты очень доминантны (они любят что-нибудь читать, анализировать, проговаривать), и им было немного легче это переживать.

Если же вы видите, что ребенка "качает", например, они не могут сформировать свое мнение по поводу ситуации со Спартаком, то в качестве альтернативной точки зрения можно им предложить почитать в свободном доступе Этический кодекс психолога.

— Почему именно его?

— Потому что подросткам вроде бы не хватает опоры. С одной стороны их кумир лопнул, как пузырь, а с другой — им все еще может казаться, что такого не может быть, что это неправда. Как раз анализ таких доступных данных может помочь как-то "переварить" эту информацию и выйти из этого когнитивного диссонанса, в котором они сейчас могут находиться.

— Уточните, почему в данном случае важен именно Этический кодекс?

— Потому что человек, который действительно психолог и оканчивал вуз, знает, что такое Этический кодекс психолога, и принимал его лично в качестве определенной своей социальной ответственности. Это не какое-то законодательное требование (нет какого-то нормативно-правового механизма регуляции), а скорее, речь идет о человеческой ответственности.

В этом документе есть много разных параметров, таких как "бесоценочные суждения" — чего не было в этих подкастах (со Спартаком. — Авт.). То есть, там можно найти маркеры относительно того, как вообще должен вести себя психолог. Тогда это может компенсировать какое-нибудь "слепое пятно" или заполнить определенную частицу пазла, которая для этого ребенка будет важной.

Но надо понимать, что не для всех подростков такой подход подойдет, а именно для тех, кто любит что-нибудь почитать, проанализировать, о чем-то поговорить.

Те, кто находятся в слишком таком эмоциональном страдании, они сейчас не будут способны что-то анализировать. То есть они фактически могут переживать (что я увидела в некоторых комментариях) эмоции, которые являются признаками горя.

Такие тинейджеры не могут сформировать свой образ будущего. А горе нельзя так просто взять и выключить его как переживание. Ведь потеря – это не обязательно, если у тебя кто-то буквально умер. Это может быть смерть концепции, идеи, обиды, измены. То есть, для психики этого достаточно, чтобы это тоже переживали по таким же этапам переживания горя и потери, как смерть близкого человека.

Следовательно, следует предоставлять пространство тем подросткам, которые находятся в горе и утрате. Спрашивать, чем можно ему помочь, что можно для него сделать. Поддерживать их, говоря: "Ты тоже имеешь право чувствовать себя". Но в случае, если детей начинает "качать", пытаться давать им более какую-то такую опору, мол, "нет, это не показалось, это не иллюзия".

Если они сомневаются, можно предлагать ознакомиться с мнением других психологов, которые и раньше выступали с критикой Спартака (но этого не было так сильно слышно) о том, что действительно он, мягко говоря, непрофессионал.

— Следует ли идти на приемы к психологам и в каких случаях?

— Можно обращаться, но если ребенок или подросток ведут себя как более автономная личность, нельзя заставлять куда-то идти. Это даст совершенно противоположную реакцию. Если пытаться на них давить и говорить, скажем, ты себя ведешь ненормально, и тебе нужно к психологу, то такой подход только усугубит ситуацию. Это может очень сильно навредить ребенку.

Если ребенок готов идти к психологу, то можно поискать специалистов.

О том, как и каких психологов выбирать, и почему это важно

— Как лучше это сделать?

— Например, есть Украинский союз психотерапевтов (УСП). Там есть психологи разных направлений. Для вступления в Союз требуется фото их диплома, там есть специальный реестр. Лично также посылала туда снимок своего диплома. И таким образом, хотя бы есть шанс, что люди, которые находятся в том реестре, хоть имеют настоящий диплом.

— Почему это так важно?

— Во-первых, это незаконно, когда такой человек проводит психотерапию без базового высшего образования именно по специальности "Психология".

Во-вторых, потому что каждое направление психологии и психотерапии имеет свои недостатки. Обычно сейчас очень многие специалисты имеют несколько направлений в своем арсенале. Они их миксируют, интегрируют, поскольку все люди разные, и если применять только один метод, такой подход может быть очень деструктивным для пациента.

Опять же, механика каждого метода несколько отличается, у них есть акценты на разные психические процессы.

Люди, имеющие базовое психологическое образование, выбирая направление, реализуют его достаточно безопасно. У них уже есть опыт, и когда они уже что-то реализуют, это совсем другой уровень качества.

А есть такие люди, которые учились не по специальности "Психолог", а посетили определенные курсы, что-то окончили. Но, к сожалению, очень жаль, не все направления психотерапии требуют диплома психолога, чтобы взять к себе на обучение слушателей. Последние там учатся, не имея ни среза, ни понимания, как это работает, что делать.

Выпускники таких курсов выпускаются и фактически то, что им дали, их психика "завернула" еще в их личностную обертку (у каждого человека есть свой "фильтр"). То есть мы не можем говорить в таком случае о какой-либо объективной реальности. Любая реализация направления каждого психолога будет идти через этот "фильтр". Чем проработаннее психолог, тем чище этот "фильтр" и тем лучше он реализует свою деятельность. А чем меньше он имеет опыта, особенно столь широкоформатного, тем вреднее он это будет делать. Такой "психолог" не будет смотреть, какой клиент перед ним, каков у него тип мышления, что человеку подходит, а что не подходит. А будет как раз делать какие-то оценочные суждения (что хорошо, что плохо), давать советы вместо того, чтобы действительно помогать и т.д.

Поэтому, возвращаясь к алгоритму поиска специалиста, можно смотреть по этим реестрам дипломированных психологов. Но надо понимать, что это все равно не панацея. Ведь, к сожалению, есть люди, оканчивающие вузы, и все. У них нет, так сказать, основы. Однако такой мониторинг – это один из шагов для поиска. То, что в УСП требуют диплом — очень хороший маркер.

— Если же такого специалиста нет в Союзе?

— Во-первых, можно к нему прийти и просто спросить, где он учился, и можно попросить показать диплом (не обязательно присылать фото). Такой психолог может принести диплом и лично продемонстрировать посетителям.

Во-вторых, важна личная психотерапия. Супервизии — это когда человек ведет определенные кейсы, он уже в практике, а потом еще приносит сложные случаи ко второму психологу, где они уже рассматривают, как ты работаешь с той ситуацией, какие методы используешь и т.д.

Это тоже уместно, но (может это субъективно) важно иметь частный опыт личной психотерапии. Потому что есть люди, которые имеют только супервизию, а опыта личной психотерапии не имеют. Они просто научились на каких-нибудь курсах, не прошли свой путь и пытаются терапевтировать других людей.

К примеру, у них классные коммуникативные навыки, они нанимают какого-то хорошего СММ-специалиста, все это раскручивают, а потом оказывается, что этот человек сам не проходил терапию, он не в курсе, как это самому быть на месте клиента.

Потому что вообще каждый психолог (психотерапевт), когда работает с человеком, обычно прошел все то, что испытывает его клиент. Поэтому он может тогда дать качество, понимая, что это за проблема. Не просто через обучение, а еще через личный клиентский опыт, когда ты находишь всякие сложные ситуации, решая их как человек.

— Об этом тоже у специалиста можно откровенно спрашивать и какого ответа можно ожидать? Как это корректнее сделать?

— Можно просто прямо спросить: "Скажите пожалуйста, какое у вас образование (мне это важно знать), есть ли у вас личная терапия, как вы реализуетесь?; для меня и моего ребенка очень важна безопасность, я готов/готова услышать то, что вы готовы рассказать".

У терапевта есть право не рассказывать о личной истории, но сообщить об этом он все равно может. Мол, да, у меня была такая терапия столько-то лет. Конечно, без каких-либо деталей и углубленного погружения в личную жизнь.

— О чем еще можно спрашивать, чтобы наверняка перестраховаться?

— Допустим, можно еще уточнять, как именно происходит терапия, каковы ее механизмы, как она работает. Во многих направлениях есть так называемая первая учредительная сессия, где рассказывается об этапах психотерапии, что тебя ждет и тому подобное. Не по всем направлениям, но по многим. Следовательно, данные вопросы помогут уже на первой встрече посмотреть, что происходит, и разобраться.

К примеру, если ко мне приходят дети или подростки, всегда первая встреча у меня происходит с родителями.

— Почему?

— Потому что, если я не установлю контакт с родителями, то что бы мы не делали с ребенком, если не изменится семейная система, не будет этой связи. Другими словами, если ребенок меняется, приходит в семью, и там начинаются конфликты из-за изменений (ведь изменения тоже могут быть неприятными), это уже будут совсем другие процессы.

Не все психологи, работающие с детьми, делают это и с родителями. Но, в принципе, во многих направлениях есть хотя бы раз в месяц встреча с родителями, чтобы говорить о ребенке, проходящем процессы (кратко без каких-либо деталей). Поскольку ребенок имеет право на конфиденциальную информацию. Если он считает нужным (особенно подросток), имеет право сам об этом рассказать или не рассказывать.