33 года назад погиб Виктор Цой. Почему его песни до сих пор поют в Украине

Группа "Кино" остается популярной даже через полтора года после полномасштабного вторжения

33 года назад, 15 августа 1990 года, лидер советской рок-группы "Кино" Виктор Цой погиб в автокатастрофе. Невероятно, но за прошедшие два десятилетия песни Цоя не просто не забыты, в отличие от его коллег по "русскому року". Песни "Кино" по-прежнему актуальны.

Так, два года назад песня "Мы ждем перемен" стала символом антилукашенковских протестов в Беларуси. Эту и другие песни Цоя до сих пор поют на улицах страны украинские уличные музыканты. Почему, попробовал разобраться "Телеграф".

В российском фильме "Цой", который вышел на экраны осенью 2020 года, смерть Цоя рифмуется с развалом советского союза. Последнее лето ссср – это последнее лето надежд для главных героев фильма, время, когда они расстаются с иллюзиями молодости. Для украинцев распад советского союза с точностью до наоборот стал точкой отсчета надежд на новую лучшую жизнь, которую мы надеялись построить в независимом от советской москвы государстве.

В этом контексте "русский рок" и все, что он олицетворял, оказалось довольно местечковым явлением, сугубо подражательным по отношению к западным образцам. За которым, кроме прочего, стояли советские чиновники и спецслужбы – как известно, ленинградский рок-клуб был организован кгб, чтобы держать под контролем рок-музыкантов. На фоне перестроечных песен протеста, которые пели ленинградские музыканты с разрешения властей, то, что происходило на украинской сцене, выглядело куда более любопытным.

Для начала, по причине самобытности. Такие киевские группы, как "Коллежский асессор", "Раббота Хо" и "Иванов Down" работали в контексте музыкальных поисков своих западных коллег. А не адаптировали их мелодии и аранжировки пятилетней давности, как большинство деятелей ленинградского рок-клуба. (Это касается группы "Кино" в первую очередь.)

И потом, украинский рок был по-настоящему взрывоопасен с политической точки зрения, потому что разыграл беспроигрышную национальную карту. Киевляне "Вій" и "ВВ", львовские "Брати Гадюкіни" и другие группы и артисты пели по-украински, и за их творчеством четко просматривалась идея независимости Украины. К слову, то же касалось и прибалтийских республик.

При этом вряд ли кто-то из читателей слышал хотя бы одну песню "Рабботы Хо" или "Вія", а вот песни Цоя знают все. Мало того, в обществе периодически возникают эксцессы наподобие конфликта, который разгорелся во Львове 3 июня между народным депутатом от партии "Голос" Натальей Пипой и неким подростком, который в центре города пел под гитару песни Цоя.

То есть песни группы "Кино" до сих пор пользуются популярностью у наших слушателей даже через полтора года после полномасштабного вторжения. Которое, по идее, должно было бы вообще "отменить" группу "Кино", как культурный артефакт страны-агрессора. Ведь для российской культуры наследие Цоя до сих пор актуально: оставшиеся в живых участники группы ездят в виртуальные турне, за последние годы вышло два художественных фильма о Цое. Так в чем же дело?

Наверное, в том, что Цой придумал идеальную формулу романтического героя, как в сценическом образе, так и в песнях. Визуально это человек экзотической внешности, в черных одеждах, застывший у микрофона в героической позе. Сами песни проникнуты типично подростковой романтикой: это поэтика одиночки, который противостоит целому миру. То есть песни Цоя транслируют мировосприятие подростка, который входит во взрослую жизнь.

Собственно говоря, это путь, которым шли многие звезды рок-н-ролла, обращавшиеся напрямую к подростковой аудитории, говорившие с ней на понятном языке и о наболевшем. Начиная Элвисом Пресли и далее по списку.

Стиль самой музыки группы "Кино", аранжировки и даже целые мелодии, как мы уже говорили, "позаимствованы" у популярных групп пост-панка восьмидесятых годов наподобие The Cure или Sisters Of Mercy, которые на данный момент стали классикой поп-культуры. То есть песни "Кино" еще и максимально адаптированы для восприятия слушателей, им не нужно проделывать внутреннюю работу, чтобы сделать эту музыку "своей". Она идеально ложится в уже существующую нишу.

Любопытно, что если обратиться к более раннему творчеству "Кино" (до альбома "Группа крови" 1988 года, который открыл золотую жилу "героической" тематики песен и сделал локально известную группу популярной на весь союз), то мы услышим довольно посредственную любовную лирику.

Нет смысла выдвигать отечественным музыкантам претензии в том, что они не создали аналогичный национальный продукт, и поэтому украинские подростки продолжают слушать идеологически чуждого Цоя.

Во-первых, песни "Кино", несмотря на их вторичность – это очень качественный продукт в своей нише. Грубо говоря, на данный момент лучше не сделаешь. Именно поэтому люди до сих пор продолжают слушать, например, классические рок-группы семидесятых годов. А хотите послушать песни Цоя на украинском, так что вам мешает перевести их, как это сделал Олег Скрипка? И ведь отлично перевел.

Во-вторых, песни группы "Кино" – это "детская болезнь", которая проходит вместе с подростковым возрастом, и в дальнейшем присутствует разве что в ностальгической плоскості. Доказывая подростку, что песни Цоя слушать плохо (а почему плохо?), человек в его глазах выглядит таким же идиотом, как большинство взрослых, которые его "не понимают" и "учат жизни".

В конечном итоге, те смыслы, которые транслировал Цой в своих песнях, несмотря на всю их романтическую наивность, правильные. Самому смешно писать, что они учат стоицизму, честному отношению к жизни, необходимости брать на себя ответственность за свои поступки, других людей и так далее. Но если послушать, о чем поют современные российские кумиры молодежи наподобие Моргенштерна или Инстасамки, то пусть дети, в самом деле, лучше слушают Цоя.

К слову говоря, официально его песни не запрещены к исполнению в Украине.

Ранее "Телеграф" писали о том, почему песня "Перемен" снова популярна и оказалась под запретом в россии.